мальчишка густо покраснел и палочки полезли наружу. Я переглянулась с медсестрой.
— Я тебя предупреждала, — засмеялась та.
В следующее мгновение мальчишка громко наложил у себя под попой небольшую кучку. За год работы няней я успела прекрасно изучить мальчиков, поэтому я знала, что за этим последует. Я с улыбкой приподняла сморщенный Витин писюнчик — как раз когда оттуда брызнула вверх прозрачная струйка.
— Какой фонтанчик! — засмеялась я.
— Ну и ну, — смеялась стоящая рядом медсестра, — Прям как годовалый пустил струйку.
Я оглянулась на сидящих в коридоре молодых мам — все они тоже тихонько смеялись.
— Что, Витя, всем показал, как ты какаешь и пускаешь струйку? — обратилась я к мальчишке насмешливым тоном, — Лучше бы ты у меня это дома, перед дорогой сделал.
Дождавшись, когда Витя прекратит писать, я вытерла ему попу мокрой салфеткой. После этого я поменяла салфетку и тщательно протерла ей Витину мошонку, не упустив возможности подразнить мальчишку щекоткой.
— Теперь спереди, — объявила я, опустив Витины ноги вниз.
Я взяла новую салфетку и быстро протерев мальчишке живот и лобок, занялась его маленьким писюнчиком.
— Какой у нас петушок, — улыбнулась я, приподняв тонкую мальчишечью палочку, — Сейчас мы его как следует со всех сторон следует вытрем.
Глазевшая на Витю рыжая двенадцатилетняя девочка встала со скамейки и подошла к пеленальному столу, еще больше смутив и без того красного от стыда мальчишку. Повозившись полминуты с детским писюнчиком, я полодила салфетку на стол.
— А теперь помажем Витюшу детским кремом, — сказала я, взяв в руки голубой тюбик, — Чтобы кожа у малыша между ножек оставалась такой же нежной и гладкой.
Снова задрав Вите вверх ноги, я принялась мазать ему кремом попу.
— И вот этот маленький мешочек, — улыбнулась я, выдавливая на пальцы новую порцию крема.
«Все мальчишки так боятся щекотки, — улыбнулась я, обмазывая Вите мошонку детским кремом, — Одного прикосновения к яичкам было достаточно, чтобы задрыгал ногами»
— Что, решил, как маленький, подрыгать ножками? — ехидно спросила я Витю, водя ему по мошонке кончиками пальцев, — Давай, еще для меня подрыгай. Может снова струйку пустишь? Ты все делаешь как маленький. Ничем сейчас от грудного ребенка не отличаешься.
Медсестра тихонько захихикала. Хотелось подольше помучить семилетнего мальчишку щекоткой, но надо было спешить — и так столько времени на него потратила. Мы уже давно могли быть на озере.
Убедившись, что я помазала каждый уголок у Вити между ног, я опустила их вниз и быстро помазала мальчишке кремом низ живота и лобок. Писюнчик мазать не стала — просто обвела вокруг него одним пальцем.
— Полежи пару минут, чтобы впитался крем, — сказала я Вите, в очередной раз разнимая ему ладошки, которыми он прикрылся от стоящей у стола двенадцатилетней девочки.
Поболтав с медсестрой о детских конфузах, я достала из сумки подгузник и одела его своему мальчишке.
— Какая прелесть! — захихикала рыжая девочка, — Он в этом памперсе такой хорошенький! Совсем как наш годовалый Сережа.
Витя недовольно хмыкнул. «Обиделся, что снова сравнили с малышом» — подумала я.
— Нечего кривиться, — сказала я мальчишке, — Ходит под себя, как годовалый, и еще обижается, что одели подгузник.
С трудом натянув Вите поверх пухлого подгузника детские колготки, я помогла мальчишке встать на ноги и слезть со стола.
Выйдя из поликлиники, я быстрым шагом направилась к автобусной остановке, буквально таща за собой Витю. Ждать автобуса в этот раз пришлось дольше — минут 15. Вместе с нами на остановке стояли три девчонки школьного возраста. Все 15 минут они рассматривали Витю, о чем-то с хихиканьем перешептываясь. В
