верной, и он, глядя на Андрея, тут же поясняет: — Дедовщина — это сублимация нереализуемой возможности однополого секса, и в этом смысле дедовщина есть ни что иное, как вариант вынужденной гомофобии... то есть: дедовщина — это гомофобия, обусловленная возможностью-невозможностью однополого секса в однополой среде... точно, Андрюха! Возможность выражается в том, что сама обстановка к такому ... сексу располагает, и не просто располагает, а отчасти подталкивает, и здесь совершенно не обязательно быть голубым — любой человек от природы бисексуален, а это значит, что при отсутствии девчонок практически любой парень может самым естественным образом переключиться на парня, и тогда — в результате такого переключения — возникают временные, или ситуационные, однополые отношения. Ты мне сам это объяснял. А невозможность заключается в том искаженном, извращенном, противоестественном отношении, какое по отношению к однополому сексу всё ещё существует. И не только существует — на правах замшелого пережитка сексуальной дремучести, но и время от времени это заблуждение в отношении однополого секса разномастными засранцами активно подпитывается: то лукавые попики озаботятся этим вопросом, то политиканствующие проходимцы по этому поводу вдруг возбудятся-раскудахтаются. А был бы этот кайф узаконен — и никакой дедовщины не было б и в помине... уловил мою мысль?
— Стоп! А почему же тогда... почему возникает агрессия тогда, когда гомосексуальный импульс реализуется — трах осуществляется? Скажем... зазвал «дедушка» салабона в каптёрку и, преодолевая со стороны салабона сопротивление, конкретно имеет его в зад. Кайф для «дедушки»? Кайф! Казалось бы, он должен быть благодарен салабону за полученное удовольствие — должен сказать салабону «спасибо», потому как «спасибо» сказать и в самом деле есть за что... это во-первых. Во-вторых, трахнув парня, этот самый «дедушка» табу таким образом преодолел, а значит — конфликт между невозможным возможным, как ты это назвал, разрешился, сексуальное напряжение снято, и никаких причин для дальнейшей агрессии уже нет... а что бывает в реале? А в реале — всё совсем наоборот!"Дедушка» этот, салабона поимев — сексуальную потребность с ним удовлетворив, этого же самого салабона начинает тут же гнобить, начинает над ним издеваться-куражиться с ещё большей жестокостью... отчего, бля, так? Агрессия никуда не исчезает...
— Дык... правильно всё! — Максим лишь на секунду задумывается, что найти аргументы для ответа. — Смотри: «дедушка», желай заполучить кайф, со стороны салабона преодолевает сопротивление, то выходит, что салабон сопротивляется гомосексуальному контакту, а «дедушка» на таком контакте настаивает...
— Типа того, что салабон, который такому сексу сопротивляется, в парадигме бытующих представлений ведёт себя, как «настоящий мужчина», а «дедушка», который такого секса желает и на сексе таком настаивает, автоматически уподобляется «гомосеку»...
— Именно так! Ты, Андрюха, неглупый парень... — Макс, глядя на Андрея, тихо смеётся. — Теперь далее смотрим. «Дедушка», трахая салабона, получает полное сексуальное удовольствие, и снова выходит, что он, удовольствие получая от однополого секса, тем самым уподобляется, как ты сам выразился, «гомосеку», то есть «голубому» — гомосексуалисту. А в голове у «дедушки» в этом вопросе — что такое «хорошо» и что такое «плохо» — всё перевёрнуто, извращено, вывернуто наизнанку... в голове у «дедушки» сидит непотопляемый мохнатый таракан, именуемый «половой моралью», и, пацана трахнув, табу «дедушка» этим актом всё равно не преодолевает... он табу не преодолевает, а нарушает — разница, заметь, принципиальная. То есть, конфликт не только не исчезает, а даже в какой-то степени усугубляется... и — больной на голову «дедушка»,
