о госсподи, я пидарас, пидор... он сказал... хочу еще... «...
Парень будто слышит мои мысли, и начинает вполголоса говорить мне те самые слова, которые так необходимы мне сейчас...
— Сука ебливая... Шлюха... хуесос... как же охуенно ты сосешь, пидор, подстилка... как... ты... здорово... сосешь... Давай, пидарас, работай... сегодня твой день, тварь... твооой день... нравится тебе? Отвечай, уебок, нравится? Нравится, когда тебя ебут, спермоглот ебаный? Отвечай, блядь худая, отвечай мне...
Я на секунду отрываюсь от хуя, смотрю ему в глаза, четко, в голос, говорю:
— Мне нравится. Мне нравится сосать твой хуй. Я пидор, я шлюха... Еби меня, делай со мной все, что захочешь... любую прихоть выполню... любой каприз...
Я снова заглатываю головку, всасываю в себя, легонько прикусываю ствол зубами... В ответ на это он вздрагивает, хватает меня за затылок и глубоко насаживает. Его хуй целиком скрывается во рту, я утыкаюсь носом в его лобок... еще пара секунд — и он бьется в конвульсиях, а в моем рту становится тесно от густой вязкой и тягучей жидкости... ей некуда деваться, и я начинаю выпускать ее по его члену наружу, но в следующую секунду получаю резкую пощечину и команду: «Глотай, мразь! Глотай, пидор!». Я послушно проглатываю все, что скопилось во мне, еще минуту высасываю из него последние капли... затем собираю языком с его лобка все, что не удержал... вылизываю его член, яйца, все вокруг... ну вот... вроде все чисто... отрываюсь от него, подымаю глаза...
Он смотрит на меня в упор, и я не понимаю, что в его глазах — то ли восхищение, то ли презрение. Но ни о чем не спрашиваю, просто стою раком и смотрю, облизываясь.
— Ахуенно ты сосешь... Ты где так научился, а? Вот это минет... ты замечательный хуесос, уникальный... я бы сказал, что это твое призвание — хуй сосать, пидор. Даа... удивил...
Он уже спокойный, и даже немного добродушный... во всяком случае, агрессии от него я больше не чувствую.
— Так, короче, соска, слушай сюда. Я сейчас выйду, а ты вот как сейчас стоишь, так и стой. Позы не меняй. Уяснил, шлюха дешевая? Двинешься с места — пиздец тебе, имей в виду, сучара. Я скоро вернусь...
Я быстро киваю головой. Конечно же, я не двинусь с места... как будто у меня есть выбор...
Он встает, застегивает джинсы, звонко хлопает меня по попе и выходит из комнаты.
Я остаюсь ждать...
Хор
Сейчас, отсюда, через 15 лет, вспоминая и описывая те события, я могу определить тот момент, после которого наш с Петром маленький праздник души и тела превратился в то, что потом я неизменно буду вспоминать с дрожью наслаждения и немного — страха... вот же странно, момент определить могу, а слово нужное до сих пор не удалось подобрать... Катастрофа? Нет, не то... не знаю... Но тогда, голый, только что дважды оттраханный в рот, стоя раком в пустой полутемной комнате в ожидании неизвестно чего, я еще не понимал, что больше ничего не контролирую... что на ближайшие трое суток я превращаюсь в бесправную, бессловесную вещь общего пользования. Я этого не понимал, да и откуда мне было это знать... Я знал только прошлое, и понимал только настоящее... о будущем мыслей не было... Я все еще считал, что ничего страшного не произошло... хотя это было уже совсем, совершенно не так.
Это было не так по одной простой причине. В спешке нам даже в голову не пришло поинтересоваться, что за люди тусуются на этой блатхате... А поинтересоваться стоило бы.
Компания, гулявшая в квартире, представляла собой то ли бандитскую бригаду на отдыхе, то ли сообщество воров, в общем, что-то, что имело свои понятия по всем вопросам,... включая и вопросы однополой любви. Взгляды у них на эти вопросы были резко негативным... И вполне понятно, какое отношение вызывали у них такие любители взять в рот, как я.
Но в тот момент ничего этого я не знал, не предполагал и не думал, а просто стоял раком на кровати, и ждал чего-то, сам не понимая, чего я жду...
Дверь распахнулась,
