(Лиза напряглась) и подвез к 5-этажному дому. — Пошли! — бросил он ей через плечо, и они поднялись на этаж. Небольшая двухкомнатная квартира была отделана вчерновую: шпаклевка, побелка, валялись инструменты рабочих. — Вот квартиру купил. Нравится? — Да, — усталая девушка невнимательно оглянулась. — Тане? Он усмехнулся: — Да... ей. Как отделать? Ты что думаешь? — А что тут думать! Как ей нравится, так и отделай. Съезди с ней по магазинам, подбери обои или краску... — Эх, загнула, «съезди с ней»! Ты и поедешь. Завтра с утра. — Я? Почему я? А вдруг не угожу. Саша, я никогда не делала ремонт, негде было... Да она из меня сладости вымогать будет, а ей нельзя... — Ну, поедешь не с Танюхой, ни к чему. С мастером — он скажет, что и сколько. Купишь все на свой вкус. — Саша, да ведь ей может... — Не ной! Она ещё не завтра здесь жить будет,... потом... как-нибудь. — А-а! Когда вырастет! — Да-да, потом... — А пока ты квартиру сдавать будешь? Он утомленно взглянул на неё и засмеялся: — Ага, чтоб копейку заработать на жизнь. А то на тебя слишком много уходит. Лиза обиженно замолчала и тем не менее месяц по его приказу занималась ремонтом и отделкой, следя за рабочими и покупая материалы. Он не контролировал её, велел только, чтоб все было как следует; она видела — ему не до таниной квартиры.
Покушение
Они возвращались домой после лизиного спектакля вчетвером: кроме них, водитель и ещё кто-то наглядно знакомый ей. Было темно, девушка подремывала рядом с Александром на заднем сидении с цветами на коленях. Дальнейшее она помнила только по своим ощущениям, так как ничего толком не видела, только слышала. Резкий визг тормозов, непонятные хлопки, треснуло стекло, машину кидало в разные стороны и, чуть ли не крутило, т. к. её прижало к сидению, Александр дернул её за голову вниз, больно ударив о свои колени и давил рукой на её спину, словно желая запихнуть под сидение. Мужчины кричали все одновременно матом, призывая кого-то «давить», «бить» и «таранить». Потом последовал сильный удар, её кинуло о переднее кресло. Они выскочили из остановившейся машины и убежали, а зажмурившаяся Лиза, полулежа частично на сидении, частично под, ждала чего-то ужасного. После нескольких невнятных хлопков вновь раскрывались дверцы их автомобиля, что-то доставалось, мужчины уже не кричали, а громко говорили между собой и по телефонам.
Девушка начала немного соображать, когда Александр вытаскивал её из машины: — Как ты между сидениями оказалась? Не бойся, дай руки! В чем это пол? А-а, цветочки, мать их... Он увел её за их покореженную машину и, обнимая одной рукой, счистил с неё лепестки и листья раздавленных букетов. Он не разговаривал, а она боялась задавать вопросы. Вскоре подъехали ещё машины, они уселись в одну и быстро оказались дома. Её ноги не несли, и ругаясь на неё «Что ты как неживая! Иди быстрей, не задерживай меня!», он дотащил её до дома и втолкнул внутрь. Захлопнул за ней дверь, потом открыл, сказав: — Ничего не бойся, спать ложись, меня не жди! — вновь закрыл и ушёл.
Раздевшись на автомате и закутавшись в одеяло, она протряслась несколько часов без сна, ожидая его с известиями. Он прошел в ванную, не заходя в спальную, и возился там. Она прислушалась к звукам оттуда и тихо вошла. Он раздевался, и его рубашка была в коричневых пятнах. От ужаса она второй раз в жизни начала заикаться: — Те-тебя уби... ра-ранили. Ч-что это? Что де-делать? Схватив за рубашку, она трясла его; внезапно откуда-то взялись слезы и залили глаза. Он отрывал её руки от себя и нервно рычал: — Это не моя кровь! Перестань! Зачем ты встала!? Тебе спать велели, а не вмешиваться! Наконец, дернул её плачущую к себе, обнял и испачкал кровью и её. Раздевшись и покидав окровавленную одежду в корзину для белья, они стояли, полуголые, напротив друг друга, и он, скривившись, произнес: — Вижу тебя голую и не хочу... Вот оно как!
Одевшись вновь, она помогла одеться ему, досадливо
