Я опасалась, что мне надо будет ползать по стенам в длинном платье и босоножках на высоченной шпильке. К счастью, как только мы выскочили из подземелья, Румат свернул к сторожевому бастиону. Я поспешила за ним, вся в прострации. Отчего-то мне стало как-то немного страшно покидать замок со служанками, теплыми бассейнами, вкусной едой и изящными нарядами. Впрочем, Румат то и дело оглядывался, когда мы поднимались по винтовой лестнице. Я ощущала его взгляд, скользящий по моим почти оголенным сиськам, опускающийся к моим ножкам — ходьба по крутым ступеням то и дело оголяла мою ногу в разрезе до самого бедра. Да и я сама еще чувствовала вкус его спермы на губах. Новая жизнь в объятиях Румата должна оказаться сладкой!
Наконец мы добрались до верхней площадки. По всей видимости за простой дубовой дверью была стена, ограждающая дворец. Кнавций как-то, перед тем, как снова заняться моими прелестями, хвастался, что стена его замка шире, чем у кого-либо из соседей... О, боги, о чем я только думаю...
Румат осторожно приоткрыл дубовую дверь и выглянул в образовавшуюся щель. Потом он повернулся ко мне:
— Снимай платье!
Я недоуменно захлопала ресницами:
— Но, милый... Я тебя тоже, конечно, хочу, но нам надо бежать! Мы и так потеряли много времени, когда я ублажала твой снова вставший член!
— Нет, королева моего сердца. Я бы очень хотел опять сжать тебя в объятиях, но... На стене — стражник. Тебе надо занять его на несколько минут, пока я по карнизу проберусь ему за спину.
— Ты думаешь, это хорошая идея? — пробормотала я, спуская бретельки. — А одетой я его не смогу отвлечь?
— Любимая! Я уже приговорен, а теперь и ты, сбежав со мной, — тоже. Поэтому нам нужно выложить все что есть...
— Ну, да... — задумчиво произнесла я, взвешивая свои шары в ладонях, — пожалуй только это я и могу выложить.
Платье соскользнуло к ногам, и я решительно шагнула к двери.
Румат перехватил меня и сжал в объятиях, шепча мне в волосы что-то про любовь, про мою ослепительную красоту. Его ладонь сжимала мою ягодицу, а вторая легла на грудь. Я застонала, когда мужские пальцы задели чувствительный набухший сосок.
Но я отстранилась, хихикнув:
— Румат, сейчас у тебя встанет кое-что и там, на стене, за что-нибудь зацепится.
Румат с видимым трудом оторвался от меня и, отойдя к узкой бойнице, протиснулся в проем. Он еще раз окинул меня жадным взглядом и указал глазами на дверь. Я глубоко вздохнула и, мысленно помолившись Миритари, открыла дверь. Стражник стоял в пяти метрах от меня. Его взгляд тут же приклеился к моим прелестям. Я почти физически ощущала этот, скользящий по моей шелковистой коже, взгляд. Светило яркое солнце, и было понятно, что ни единая деталь моего тела не укрылась от стражника. О, боги, что мне надо делать-то? Я пребывала в ступоре, не зная куда деваться от мужского взгляда, исследовавшего меня от кончиков твердых сосков до лобка, где беспощадное солнце не могло не высветить нежную расщелинку.
Вдруг за стеной послышался шорох, и стражник на мгновение повернул голову, ища глазами источник шума. Тут уж надо было действовать. Я почти бегом кинулась к стражнику, отвисшая челюсть которого наконец-то вернулась на место. При этом я пыталась обворожительно улыбаться, пока мои руки не обвили шею стражника, а груди не сплюснулись о стальной нагрудник. К счастью он был начищен до зеркального блеска и мои соски лишь немного обожгло. Я уже не обращала на это внимания, впиваясь ртом в мужские губы. Я чувствовала, как стражник начал сначала несмело, а потом все более уверенно обшаривать мое тело руками. Ладони легли на попочку, прижимая меня к нагретому на солнце металлу, а закованное в наколенник колено вторглось между моими бедрами. Я непроизвольно застонала, когда мои чувствительные губки прошлись по кольцам кольчужных чулок стражника. Это вызвало вполне предсказуемую реакцию — стражник повалил меня на
