Привет, Глеб.
Зиму я саму по себе не очень-то и люблю, за ее темноту, это приводит меня в уныние, хотя все же иногда бывают такие дни, что я просто в восторге от этих зимних вечеров, от яркого пронизывающего солнца, хоть это и бывает редко, но очень здорово. Всех больше я не люблю просыпаться, как буд-то ночь и что спрашивается в такой период времени вообще вставать, надо спать, но будильник говорит о другом, что уже семь часов, надо встать, умыться, навести блески, что бы все девчонки ахнули, а Генка, то есть Гена заходя в лифт снова пялился на меня, он всегда так делает, как буд-то больше не на кого смотреть, и все же мен приятно наводить этот макияж, как буд-то я делаю это для него.
Сквозь зон я услышала трель своего будильника, специально настроила его на щебет птицы, не очень громко но приятно, представляешь, что уже лето правда еще рано, но лето. Я открыла глаза. Таймер уже включил в аквариуму свет, и рыбки медленно метались у кормушки, их красные хвосты как в невесомости парили, они мне очень нравятся, смотришь на них и думаешь, что это совсем иной мир, как буд-то ты подсматриваешь за кем-то, оно такое чужое, наверное это меня и привлекало, не только их красота, а не доступность для меня, ведь я никогда не смогу вот так плавать.
Высунув нос из под одеяла, я сразу поняла, что на улице похолодало. Вреде бы и тепло, но я чувствовала почему-то, что холодно, опять одевать эту кучу одежды, ох... Мои плечи инстинктивно сжались, голова как у улитки пошла в низ под одеяло, и никуда мне вовсе не захотелось, да и не хотелось идти. Почему-то в этот момент мне вспомнилась моя мама когда она приходила по утрам будить меня, а я иногда правда, что бы не идти в школу искала предлог, то заболела, то голова кружится, то озноб, ну хоть, что то, что бы не вставать с постели в этот черное утро. Но мамы не было, и подойти некому было. В голове вертелись мысли, совесть говорила о том, что уже пора вставать, а второе я говорило, да ну эту работу, каждый день одно и тоже и кому она вообще нужна, бумаги, бумаги.
В голове и в правду вертелись куча мыслей, это было похоже как буд-то смешали несколько клубков с шерстью, у каждой ниточки есть начало и конец, но сейчас они представляли собой просто кучу спутанных ниток. Так и в моей голове мысли все спутались. Сред и них были остатки вчерашнего разговора с Верой, моей подругой, что приходила ко мне вечером и делилась своими впечатлениями о командировке, тут же были мысли, что были похожи на пунктиры, они отражали политику, которую я умудрилась посмотреть по программе «Время». Там было много мыслей и я ни как не могла разобраться с ними, что бы лишнее выкинуть, а нужное оставить. Только я начинала о чем-то конкретном думать, как тут же вклинивалась другая мысль, и я практически сразу теряла предыдущую нить.
Так я пролежала некоторое время, но это не помогло, а наверное наоборот усугубило и я поняла, хочу я того или нет, но придется вставать, что бы избавиться от этой каши в голове. Я прикрыла глаза, стало легче как буд-то некоторые из них потерялись, испугались темноты, но появились новые. Стало легко. Какая-то мысль, почему-то мне показалось, что она розовая, как шелковая лента проскользнула вдалеке, но ее яркий цвет сразу привлек меня и все остальные мысли просто напросто перестали существовать. Я не могла сказать о чем эта мысль, она просто была и все, я чувствовала ее настроение, ее тепло, но о чем она так и не могла понять. Лента еще несколько раз скользнула и пропала. Мне стало даже обидно, что вот так и все, нет ее. Я открыла глаза, снова закрыла, но розовая мысль больше не появлялась, за то она меня успокоила.
День был как день, наверное он мало чем был похож на остальные, мы часто делаем одно и тоже, это и есть работа, но иногда, что-то меняется и приток новых идей дает тебе огромный приток энергии и все вокруг меняется, уже не так скучна работа, и все выглядит по иному, есть смысл и цель,
