помочь? — сказала Екатерина Алексеевна.
Николаю не хотелось больше испытывать судьбу, и он пополз к креслу Госпожи. Ползти было очень не удобно, руки были за спиной и ноги были связаны.
— Ползи быстрее, урод, свои тридцать ударов ты уже заработал.
Он подполз к креслу, поднял глаза и перед ним открылась чудесная картина. Екатерина, как царица на троне, восседала на кресле, а по бокам стояли голые рабыни в ошейниках, держа в своих зубах поводки.
Госпожа наступила ногой на лицо Николая.
— Кто тебе дал право смотреть на меня без разрешения? Отныне твоя жизнь полностью изменится. С этой минуты ты больше не свободный человек, ты моя вещь, мой раб. Ты обязан слушаться меня во всём, выполнять беспрекословно все мои команды и приказы. За малейшее непослушание, будет следовать жесточайшее наказание. Ты понял меня? Если да, то кивни своей бестолковой головой, — с этими словами она подняла ногу с его головы и со всей силы ударила ею по лицу, разбив нос.
— Фу, я испачкала кровью этого животного свои сапожки. Лизка оближи мне их, да лучше чисть, если плохо вычистишь, пеняй на себя. А ты дура вытащи из его рта кляп, — отдала Госпожа приказы своим рабыням, которые поспешили их исполнять.
Николай не мог поверить тому, что с ним произошло, ещё вчера он был свободным человеком, а сегодня лежал у ног этой беспощадной красавицы. Сначала он думал, что это всего лишь игра, он знал, что есть садомазохизм, но не был поклонником этого, и Екатерина Алексеевна просто решила с ним поиграть, но оказалось всё намного сложнее и серьёзнее, чем просто игра.
— Екатерина Алексеевна, что это всё значит, — промямлил Никола, когда рабыня вытащила из его рта кляп, язык не хотел его слушаться.
— Ты, что мразь, так и не понял, что я тебе сказала, ты мой раб и называть меня можешь только Госпожой. У тебя ещё будет много обязанностей, позже я тебе о них расскажу. За то, что ты быстро не усваиваешь, что я тебе сказала, к тем тридцати ударам прибавь ещё тридцать.
— Екатерина Алексеевна, но у нас в стране нет рабства, Вы наверно шутите, отпустите меня, пожалуйста.
— Ты скотина очень плохо понимаешь русский язык, я не потерплю неповиновения. Может быть, в стране рабства нет, а у меня есть и тебе придётся с этим смириться, хочешь ты этого или нет, и не надо на эту тему разглагольствовать. Ты мой раб, причём на всю оставшуюся жизнь, теперь твоя душа и тело принадлежат мне. Я хочу, чтобы ты был рабом, и ты им будешь. Я же сказала, как меня называть, — с этими словами она встала с кресла и начала наносить удары сапогами по всему телу Николая, она не заботилась, куда попадала, по лицу или по другим органам, также она специально сильно ударила по его члену и яйцам.
Такую боль Николай не смог стерпеть и из его глаз вновь полились слёзы.
— Простите, меня Госпожа я больше не буду гневить Вас, — едва выговорил Николай разбитым ртом.
Катерина выбила ему три зуба, но это её совершенно не волновало. Ей надоело пинать тело раба, и она снова опустилась в кресло. Николай лежал в луже крови.
— Теперь ты понял, что ты раб, — сказала Госпожа и плюнула в лицо лежащего в её ногах раба.
— Да, — еле ответил Николай.
Опять последовал удар сапогом по лицу, и острый каблук впился в лоб раба.
— Ты, очень бестолковый, но ничего, через неделю ты будешь, как шёлковый. Запомни, скот, когда обращаешься ко мне, всегда обязан говорить Госпожа. Понял?
— Да, Госпожа.
— За свою строптивость получишь ещё сто ударов кнутом, ты сегодня меня разозлил. Сколько всего ты должен получить ударов?
— Сто шестьдесят, Госпожа.
— Я думаю, что для ровного счёта двести, пока хватит, если вновь не рассердишь меня.
Рабыням отдала тоже приказ:
— Что, сучки смотрите, вычищайте своими погаными языками мою обувь, опять я об
