ужас. Он что считает это комплиментом??! Это же отвратительно! На тот момент весь мой сексуальный опыт составляло одно пьяное изнасилование, которое я почти не помню, поэтому увидеть член, нацеленный на меня, да ещё и потрогать его рукой — это было выше моих сил. Я со всех сил пыталась вырваться, но хватка бывшего боксёра была мёртвой. И единственное, что мне пришло в голову, это банальное:
— Не надо!!
— Кудрявая, я что тебе не нравлюсь? — мозги опять судорожно заработали: скажу что не нравится — может рассердиться, скажу, что нравится — поимеет обязательно. Нужен объективный откос.
— Но Вы же мне в отцы годитесь!!!
— Это не важно... — Его голос был уверенным и, как ни странно, дружелюбным. — ты раньше занималась ЭТИМ? — он расстегнул пуговку на моих джинсах и засунул туда руку.
— Один раз... — жажда к сопротивлению практически угасла, я почувствовала себя обречённой.
Он стал ласкать меня рукой между ног и целовать. Я неохотно, но отвечала на поцелуи, хотя всё также пыталась вжаться в стену. Он запустил пальцы мне во влагалище и улыбнулся:
— Тесно
«ещё бы не тесно — подумала я — там были только один раз и то почти год назад!». Его пальцы стали двигались во мне туда и обратно, а большой палец поигрывал с моим клитором. Я была совсем сухая, и стоило мне об этом подумать, как он произнёс это в слух:
— Ты совсем сухая. Неужели я тебе ни капли не нравлюсь? — и опять мысли погнались вперёд: не разозлить, но и не подстегнуть...
— Нет нравишься, но... — дослушивать моё «но» он не стал, впился в мои губы и ещё сильнее вдавил меня в стену своим накачанным телом. «Сделала только хуже, лучше бы молчала» — пронеслось у меня в мозгу.
Только почувствовав, что я увлажняюсь он достал свою руку из... из меня и, наконец, отлепился от моих губ.
— Теперь твоя очередь — он с силой надавил на мои плечи, и я рухнула на колени, впервые оказавшись с членом «лицом к лицу».
— Я никогда... этого не делала — слово «минет» у нас в школе было ругательным и произнести его вслух у меня просто язык не повернулся. Он ещё раз улыбнулся, почти по-отцовски:
— это не трудно. Открой ротик, а я тебе помогу. — я молча замотала головой. Тут к горлу стали подступать слёзы, не банальное рыдание, а тихие обречённые слёзы. Если не видеть в этот момент глаза, то ни за что не поймёшь, что человек плачет. Вот и он не сразу сообразил.
— Ну, так не делается! Я же тебя ласкал. Поласкай и ты меня... — он поднял моё лицо за подбородок вверх и осёкся.
— У-у-у... Ты чего? Ладно, глупенькая, обойдёмся без минета. Но ты его хоть ручкой погладь. — он поднял меня на ноги, взял мою руку и стал ласкать ею свой член, я подчинилась. Это конечно тоже унижение, но ничего унизительнее минета я представить не могла. Слёзы потихоньку стихли.
Член был живым. Он двигался, отвечал на мои прикосновения и при этом был каменным и таким огромным (или мне это так казалось по неопытности?)! От близости с ЭТИМ предметом меня пробрал просто невообразимый ужас. Это как если бы приговорённому перед казнью дали бы заточить топор палача. Но в общем-то долго «точить» мне не пришлось. Удостоверившись, что я больше не плачу он развернул меня лицом к стене и спустил джинсики и трусики. На мгновение он чуть отстранился, и я почувствовала, что меня осматривают — стыдно стало ещё больше.
— У тебя отличная фигура! И попка! — он притянул меня к себе, подальше от стены и наклонил вперёд так, что я упёрлась локтями в стену.
Он нашел пальцами вход во влагалище и приставил член, на мгновение у меня даже свело дыхание, но уверенный толчок — и лёгкие снова наполнились воздухом. Я всем существом почувствовала, как разлипаются стенки моего влагалища и впускают в себя непрошенного гостя. Было даже слегка больно, хотя я уже