раздвинь булки! — своим обычным бархатным голосом сказал он. Я послушно подчинилась. — Ни х-х-х*я себе! — изумлённо протянул физрук, — да у тебя тампон в дупле!... У тебя чё, шалава, месячные, что ли? — удивлению препода не было предела. — Н-нет, — нерешительно попробовала оправдаться я, — я... просто... чтобы трусики не испачкать! — Трусики?! Испачкать?!... То есть как... твоя дыра уже даже не закрывается?... Повернись ко мне рожей-то, когда я говорю с тобой! — возбуждённым голосом сказал Равиль Маратович, и я, обернувшись, увидела, как под его тренировочными штанами топорщится вновь восставший конец.
— Так что, не закрывается? — не отставал мой мучитель. Я отрицательно покачала головой. (Это правда — мы с Антоном так часто занимались любовью, что мой сфинктер был сильно растянут, и дырочка никогда не могла закрыться плотно сразу после этого. Сперма вытекала и насквозь могла промочить трусики; поэтому я всегда, собираясь выходить из дома, вводила себе тампо) Равиль Маратович довольно улыбнулся. Встав с кресла, он прошёл в дальний угол тренерской и открыл ключом узкую дверь. — Иди сюда, потаскуха, — спокойно, почти ласково позвал он меня. Я подошла. За дверью оказался небольшой санузел — пожелтевший унитаз и ржавый душ. В помещении пахло плесенью и сыростью, плитка на стенах уже местами отвалилась, открывая взору неровную цементную массу. — Иди, вытащи затычку и подмойся хорошенько... вы*бу тебя... так и быть! — сказал он, ущипнув меня за ягодицу...
В душе я извлекла тампон и тщательно подмылась. Выйдя, я насухо вытерлась брошенным мне чистым полотенцем. — Вставай «раком» к столу, девочка... да булки раздвинь пошире! — строго сказал преподаватель. Я подошла к преподавательскому столу, и, раздвинув руками ягодицы, нагнулась, прогнув спинку и оперевшись грудью о стопку каких-то тетрадей, лежащих на столе. Спустя мгновение вновь послышался щелчок камеры... Наконец, моей дырочки коснулись пальцы, смазанные чем-то холодным и скользким — Равиль Маратович готовил меня к тому, чего я уже сама, в глубине души, хотела. Вскоре пальцы оставили в покое мой анус, и на их место пришёл член. Аккуратно вползая в мою норку, он не причинил мне ни малейшей боли, и я облегчённо вздохнула, убрав свои ладони с ягодиц. — Уже кайфуешь, сучка? — довольно сказал мой препод, войдя полностью и похлопав меня по попке...
Наращивая темп, он начал двигаться не только вперёд-назад, но и немного вверх-вниз, порой чуть приседая и поднимаясь. Постепенно я стала подмахивать и постанывать, закусив губу; мои ноги стали слабеть и дрожать, и волна наслаждения медленно стала растекаться внутри меня... Я кончила немного раньше физрука, и обмякла на столе, а он ещё несколько мгновений добивал моё тело твёрдым, как арматура, членом. Выплеснув фонтан спермы в мою кишку, препод замер, а потом, погладив меня по спине, стал медленно выходить. — Классная ты девушка, Юля! — добродушно сказал он, когда член с чавкающим звуком покинул мою пещерку (опять послышался щелчок фотокамеры), — «ладно... можешь разогнуться!» Я разогнулась и повернулась к Равилю Маратовичу. Физрук, спрятав член в штаны и наклонившись, собирал с пола мою разбросанную одежду. Собрав, он сложил всё в полиэтиленовый мешок и запер на ключ в душевой. — Побудь пока здесь... только не вздумай испачкать тут что-нибудь своим дуплом! — строго сказал мой преподаватель, погрозив пальцем, и вышел из тренерской, заперев меня снаружи. Я, совершенно голая, осталась стоять посреди небольшой комнатушки...
Вообще-то в тренерской было тепло — работал обогреватель, но стоять босыми ступнями на холодном кафельном полу было неприятно. И всё же я не решалась никуда сесть — сперма медленно вытекала из моей дырочки, и я очень боялась что-нибудь испачкать. Наконец, я решилась встать коленями на сиденье
