утром»
— «Да на попутках как-нибудь»
— «Нет, нет, я тебя на ночь никуда не отпущу. На каких попутках. Знаешь у нас, сколько случаев разных бывает. Постелю на сеновале, поспишь там, нашим целебным воздухом подышишь, утром на речку сходишь, покупаешься»
— «На вон возьми рубашку ночную, а то платье свое помнёшь. Она тебе как раз будет, даже может больше немножко, главное не меньше. Если белье хочешь простирнуть, то тазик в сенях. Ну, а вода, ты сама знаешь где»
И вот раскинув руки в стороны, в одной ночной сорочке, выданной бабушкой из своих запасов, лежу на чердаке сарая среди пахучего сена и беззвучно рыдаю. Сквозь дырку в крыше на меня безучастно смотрят безмолвные звезды, не выражая не какого сочувствия бедной обманутой, брошенной женщине.
— «Тетя Нина, Вы где?», — вдруг раздается голос моего любимого, медленно поднимающегося по скрипучей лестнице на сеновал.
Я молчала, но мои тихие всхлипывания в тишине не составляли большого труда обнаружить меня. Подползая ко мне, он создавал шум, как будто медведь лезет через бурелом. И вот уже его руки шарят по мне:
— «О, так Вы уже без ничего! А я то смотрю, чьи это до боли знакомые трусики и лифчик осушаться во дворе. Не уж то баба думаю, на старости лет такую красоту купила»
Он близко придвигается ко мне, руки начинают бесцеремонно, бесстыдно лапать грудь, лезть между ног, пытаться задрать подол рубашки, как у какой-то падшей девки. Моему возмущению не было предела.
— «Прекрати сейчас же, ты что пьяный?»
— «А мы тут каждый день бухаем. Да, и девок, за сиски щупаем. Правда, Светка?»
— «Не говори глупости, что женщина обо мне подумает», — раздался девичий голос.
И тут я поняла, что мы не одни. Вслед за ним по лестнице лезла какая-то женщина, наверное, та, которая заняла моё место.
— «Света, это моя любимая соседка — Нина Федоровна, можно просто тетя Нина. Я тебе о ней много рассказывал. Познакомься», — чуть заплетающимся языком произнес Витя.
— «Света», — услышала голос почти рядом с собой.
— «Очень приятно», — пробурчала недовольно я.
— «Тетя Нина, давайте за знакомство выпьем, я так ждала этой встречи. У нас тут такое изумительное вино, просто сок виноградный. В городе Вы такого в жизни не попробуете», — сходу, не дав опомниться, и собраться с мыслями предложила она.
То ли моё печальное настроение, то ли жажда после вечернего застолья заставили произнести с некоторой долей иронии:
— «Ну, давай, очень рада нашему знакомству. А бокалы где ваши?»
— «Да мы из пластмассовых бутылок пьем. Витя, дай свою бутылку и сходи к бабе в погреб, возьми ещё. Вы не брезгуете после него пить?»
— «Да вроде нет»
Вино и, правда, оказалось приятным, нежным, ароматным. Но очень обманчивым и уже через некоторое время, почти не видя друг друга, только контуры тела, в полной темноте мы пили с ней на брудершафт. Прижавшись при этом ко мне, она тихо, голосом полным страсти, шепнула на ушко:
— «Ой, какое у вас изумительное тело тетя Нина»
— «Светочка, называй меня только на «ты», мы с тобой теперь лучшие подружки», — заплетающимся языком произнесла я.
— «Я только «за». Ниночка, а можно задать тебе вопрос, немного не скромный, личного характера?»
— «Задавай, отвечу на любой»
— «А правда Витя говорит, что ты его любовница и он с тобой живет, ну... как муж с женой?»
Будь я трезвой, то смогла что-нибудь умное ответить, а так после непродолжительной паузы произнесла:
— «Был грех, нечего таить. Но он подлец, что о таких вещах рассказывает посторонним»
— «Но я же уже не посторонняя, мы же с тобой подружки. Я одобряю твой выбор, ласковый он очень, искусный не по возрасту в любовных утехах»
Я промолчала и она продолжила:
— «Я его ... вообще не знаю, за кого считала, а он, как пристал ко мне. Я его гоню, а он лезет. Начал мне
