пары плетеных из лыка лукошек, которые наполнил малиной и клубникой.
Постепенно багажник моей машины наполнялся, я сказал себе:
— Стоп! Шопинг вреден!
Проезжая мимо кафе, где мы были с Тимом, хотел завернуть, но передумал, не то настроение, не те воспоминания. Зато, дальше по трассе, нашел кафе, где жарят на углях свежевыловленную рыбу. Происходит это так. Ты подходишь к пруду, кишащему рыбой, можешь, чисто символически, забросить удочку и выловить рыбину. А можешь спросить служителя, и он сачком зачерпнет и вытащит рыбину, какую покажешь. Рыбу эту, пекут на угля и подают к столу на большом глиняном блюде, обложив ее зеленью. Вкусно очень! Незаметно пролетело время, наступил вечер, пора было возвращаться.
Ужинать не стал. Прилег на диван, раскрыв книгу найденную сегодня.
Роман известного писателя был скорее рассчитан на женщин, но, увлекшись им, не заметил, как подкралась ночь. Спал хорошо, даже не слышал, как ночью шел дождь.
Ненастье бушевало весь следующий день. Ветер протяжно гудел в печной трубе, дождь лил как из ведра, молнии сверкали, озаряя округу своим светом, раскаты грома как залпы орудий гремели не смолкая. В доме стало сыро. Когда стихия ослабла, набирая силы для нового разгула, вышел из дому накрыть машину тентом и принести больше дров. Печь долго не хотела разгораться, наконец, огонь весело заплясал в ее чреве. Стало тепло и сухо. Я блаженствовал на полатях, читал, спускался не охотно, лишь, когда деваться было не куда.
Зачитавшись, сразу не услышал настойчивого стука в дверь.
— Кого носит в такую погоду!?: ворчал я, слезая с теплой печки.
Это был Женя. Вода ручьями текла с него, одежда промокла до нитки. Сам он трясся от страха и холода.
— Раздеваться, на печь под одеяло, быстро!: скомандовал я.
Помог ему раздеться, дал полотенце, одним краем которого вытирал с Жени воду. Он, молча и безропотно, залез на полати, там затих. Наливая чаю с рябиновкой, я улыбался, давно поняв, что его отсутствие, лишь пауза, которую Женя пытался выдержать. Не выдержал, пришел, не смотря на погоду и перспективу уйти, не соло нахлебавшись. Поэтому притих сейчас под одеялом, еще не уверенный, что прощен. Разуверять его в обратном я не стал, пусть как можно дольше чувствует свою вину. Динамить свидания это неприлично. Подавая ему чай, я старался выглядеть как можно суровее. Женя не смотрел мне в глаза, молча прихлебывал чай из кружки.
Я, в отличие от него, знал длину паузы. Принеся ему халат, сказал примирительно:
— Ты долго там еще сидеть будешь? Слазь, а то мне на печи жарко. Или ты хочешь провести вечер в гордом одиночестве?
Женя пулей слетел с печи. Перекинувшись парой фраз, мы замолчали. Женя смотрел на меня с нескрываемым желанием. Одно мое движение и он прильнул ко мне. Как можно ласковее, я зашептал ему на ушко:
— Ты точно уверен, что хочешь этого?
— Да: тихо прошептал Женя в ответ.
— Я видел тебя с этим парнем, там ночью на озере, сделай со мной тоже.
Подняв Женю на руки, я понес на кровать спальни.
Его нежное тело трепетало в моих объятиях. Судороги любовной истомы пронизывали все Женино тело.
Его ротик шептал нежные слова, обдавая меня жаром желания. Положив Женю на животик, покусывая и целуя его дрожащее тело, медленно стал спускаться к объекту моего вожделения. Его попочка встретила мои ласки появлением мурашек на прекрасных округлостях. Я раздвинул его ягодицы, стремясь быстрее овладеть скрытым за ними сокровищем. Женино устье сокращалось и разжималось. Губы устья обильно налились прилившей к ним кровью. Мой пальчик начал нежно массировать вход в пещеру страсти. Женя застонал, сужая и без того узкий проход. Немного терпения, и мой палец проник внутрь его попки. Мышцы сократились,... мой палец оказался в плену. Прошло еще полчаса пока я смог ввести второй палец. Расширение прохода продолжалось.
