Поздравляю тебя, мой читатель, с Новым годом! Пусть моим подарком будет этот сон, который тебе присниться в Новогоднюю ночь.
Итак. Представь, что тебе сниться, что ты нежно целуешь меня на прощание и говоришь:
— Я сегодня видел твою новую соседку. Я ее хочу!
— Лену? Я поняла, мой господин! Когда?
— Да в эти выходные...
В субботу зову свою соседку в гости. Надо же налаживать отношения?
Устраиваю ее в гостиной в кресле, которое ты так любишь — с гнутыми ручками, к которым ты так любишь пристегивать меня наручниками или привязывать, чтобы поиметь спереди или сзади.
Без хитростей захожу соседке за спину и набрасываю ей на шею веревку.
— Что ты делаешь???
— Молчи, дура!
— Перестань! Ты, что, с ума сошла?
Я натягиваю веревку так, что Лена захрипела. Наклоняюсь к уху и вкрадчиво объясняю, что дергаться не стоит и кричать — тоже. Краем глаза вижу, как катятся слезы по нежным щечкам.
— Я сейчас чуть отпущу веревку, а ты сползешь к самому краю кресла, чтобы твоя хорошенькая попка чуть свисала с краю. Ты все поняла? Не дергайся и не кричи, у меня все равно везде шумоизоляция стоит, твой крик может только меня разозлить! Кивни.
Лена кивнула.
Она чуть сползла, как я приказала. Я затянула веревку и привязала к спинке. Она еще может вскочить, но только вместе с тяжеленным креслом в стиле барокко. Потом я быстро пристегиваю сначала одну руку, потом вторую руку к подлокотникам. Теперь девушка скована надежно.
— Вот так-то, милочка!
— Вика, что ты делаешь? Остановись! — всхлипывает Лена.
Я качаю головой:
— Тебе или понравится быть блядью или придется давать без желания. Лучше расслабься и получай удовольствие.
— Вика, что ты собираешься со мной делать?
— Я? С тобой? Ничего, — пожимаю плечами и выхожу из комнаты за камерой.
Возвращаюсь. Включаю камеру.
— Раздвинь ножки.
— Вика, послушай!...
— Раздвинь ноги, сука!
Бью Лену по лицу.
Хныкает, но раздвигает. Снимаю виднеющиеся под коротким халатиком беленькие трусики, обтягивающие внешние половые губки. Прелестный вид.
— Подними ноги!
Лена выполняет приказание. Чуть поднимаю подол ее халатика, чтобы лучше был виден рельеф между внутренней поверхностью бедер.
— Где такие босоножки достала? — на маленьких ступнях Лены домашние шлепки на небольшом каблучке и с белой опушкой, закрывающей носок.
Лена только всхлипывает в ответ.
— Дашь на прокат?
— Конечно-конечно, Вика, только...
— Замолкни, дура... — обрываю я ее.
— Давай-ка посмотрим, что у нас здесь.
Я расстегиваю халатик на Лениной груди. Она извивается, чтобы не дать мне этого сделать, но без труда пресекаю попытки, схватив ее за горло. Халатик расстегнут полностью.
— Хороши! — я взвешиваю груди девушки в ладонях. Отстегиваю одну руку девушки, снова беру камеру.
— Дотянешься языком до соска?
Лена умоляюще смотрит на меня.
— Вика, послушай, я в милицию пойду, я расскажу...
Опять бью Лену по лицу. Она торопливо приподнимает грудь рукой и тянется к соску языком.
— Умница! — говорю я, когда она дотрагивается кончиком языка до собственного соска. — Теперь выгни спинку, а то лежишь в кресле, как старая кошелка.
Лена выгибается, ее груди смотрят в потолок.
— Отлично! — говорю я, снимая Лену на камеру.
— Вика, — плаксиво просит Лена. — Мне неудобно так, больно попке и спине. И шее.
— Потерпи еще немного... И вообще — как тебя ебать — то будут?!
— А?... Что?... Меня будут?...
— А ты, что думала, что я тебя только поснимаю, и все? Черт! Да ты ошиблась, милочка! Сорри!
— Но, Вика!... — Лена почти закричала.
Не обращая внимания на ее взвизги, я принесла нож.
Лена смотрела на лезвие, которое я
