нет.
— Послушай, милый, — голос Кати стал холодным и твердым как сталь, — Сейчас у нас в семье новые правила, мы их вместе приняли, и мне не хочется их нарушать накануне такого важного мероприятия. Теперь я решаю, когда заниматься сексом, а когда нет. Я не играю, я на самом деле полюбила мою новую жизнь и себя в ... этой новой жизни. Я стала иначе смотреть на привычные вещи и ценности. И я счастлива. Ты же хочешь, чтобы твоя жена была счастливой?
— Конечно, хочу...
— Тогда ты должен смириться с тем, что в нашей семье все решения буду принимать я. Что тебе нужно будет всегда и во всем слушаться меня, даже если я буду не права, потому что для тебя — я всегда права. Мне нужен послушный, любящий меня (любящий такую, какая я есть) муж. Если ты не сможешь соответствовать этим критериям, я вынуждена буду расстаться с тобой.
— Я тебя люблю, — Боже, слова Кати проняли меня до самых потаенных эрогенных зон мозга, мне казалось, что еще чуть-чуть и я смог бы кончить, даже не прикасаясь к члену, — Я не хочу, чтобы ты меня бросала. Я буду послушным мужем.
— Тогда ты должен понять, что твое главное удовольствие — это наблюдать мое удовольствие. А мне нравиться быть шлюхой. Но не для тебя. Для других. Ты возбуждаешь меня своей покорностью, своим самоуничижением, а как любовник ты, не самый худший, но и не лучший. Тебе удается на пять с плюсом кунилингус. Это я буду позволять тебе делать. Но трахаться с тобой я буду нечасто: войти в меня — будет означать для тебя то же самое, как сорвать звезду с неба. Это будет редкой, но великой для тебя радостью. А для меня радость — принимать в свое лоно большие, твердые хуи своих любовников: чем больше, тем лучше.
Что она делала со мной? Я и не думал, что унижения от родной жены могут быть столь сладки и желанны. Я хотел, чтобы она говорила мне еще и еще, поэтому продолжил тему:
— Но если ты сама выбираешь себе любовников, то почему позволяешь так с собой обращаться Тенгизу?
— Потому что мне это нравиться, потому что я чувствую себя рядом с ним настоящей шлюхой. К тому же, это он помог мне раскрыться и пересмотреть свою жизнь, ты-то так и не сумел этого сделать. Если появится более опытный любовник, чем Тенгиз, то я без сожаления порву с ним. Пойми, это не Тенгиз мной управляет, это я ему позволяю собой управлять. Так же как и требую полного подчинения от тебя. Даже этот план, ради которого мы с тобой здесь находимся: да, два миллиона баксов — отличный стимул, но я бы на это пошла и без денег, потому что мне это интересно. И именно я настояла на куколд-обряде, который ждет нас с тобой...
— Что за обряд?
— Это сюрприз для тебя. Его готовит Тенгиз с московскими гуру куколда и своими адвокатами. Я сама не знаю всех подробностей, но уверена — это будет круто. Это будет наша с тобой вторая и самая главная свадьба. И если жених (то есть ты) не испугается и не сбежит, то невеста (то есть я) останется твоей женой...
Гости пришли примерно через час. У обоих был в руках шикарный букет цветов, но внимание Кати привлекли не букеты, а внешность нашего нового знакомого. Я сразу все понял: моя жена запала на Григория Михайловича с первого взгляда. И ее можно было понять: во-первых, он выглядел гораздо моложе своих лет; во-вторых, у него была великолепная фигура, которую подчеркивала водолазка и не скрывал пиджак от каких-то кутюр; и в третьих, он удивительно напоминал одного из самых любимых Катиных актеров — Машкова. В глазах Жилина так же блеснула искорка интереса к моей супруге, и я понял: все контакт, установлен.
В общении Жилин оказался менее приятным человеком: вел себя развязано, по-барски. Но Катя как будто этого не замечала и явно строила ему глазки. Я все больше молчал, подливая всем коньяк. Наконец, после разговоров ни о чем и одной бутылки коньяка Тенгиз перешел к истинной цели нашей встречи:
— Так вот, Михалыч, это та самая семья, о которой я тебя рассказывала. Катя —
