Приглушенный свет торшера мягко стелился по комнате. Роман сидел по середине в старом советском кресле. ПО телевизору показывали юмористическое шоу с участием звезд современной эстрады. Настроение оно, конечно, не поднимало, но часто отвлекало от всех мрачных мыслей. Бокал Романа опустел и он нехотя поднялся. В углу комоде стояло несколько бутылок. Придирчиво оглядев небогатый выбор он открыл бутылку коньяка и плеснув на два пальца в бокал пошел обратно к креслу. Повернувшись его взгляд упал на диван. Там лежала три мятых фотографии. Анжела. Грусть и ненависть опять нахлынули на Романа.
Воспоминания недавнего счастья как медленно сползающая лавина прошелестели в его сознании.
— Как она могла? — спрашивал голос.
— Как — то так. — отвечал тот же голос.
Сделав хороший глоток, обжигающей внутренности и остужающей разум, жидкости Роман грузно опустился в кресло. Она изменила ему и смириться с этим он не мог заставить себя. Все это пульсировало в мозгу молодого человека как подкожный нарыв, готовый вот-вот прорваться. Он вспоминал как они еще на прошлой недели гуляли по осеннему закатному парку, как убегали от дождя, прячась под навесами маленьких магазинчиков. Её волосы, которые он прижимал к губам и вдыхал нежный запах этой чудесной женственности.
Шея, казалось бы выточенная гением скульптурного дела из теплого мрамора. Их первая близость, платье упавшее к его ногам, обнажив округлости груди, длинные красивые ноги, точеную попочку. Её улыбка, которая, как лучи, грела его долгими часами их обучения.
— Парень, а ведь вам еще полтора года видеться на парах и лабораторных. — резал правду все тот же голос.
Еще глоток. Роман помотал головой, разгоняя причиняющие боль мысли. Он осмотрелся. Квартира была пуста. Двое друзей Романа, с которыми он делил съемную квартиру уехали на практику и их не будет еще неделю. А ведь ему так хотелось с ними поделиться переживаниями. Пропустить с ними рюмочку. Смахнуть слезу.
Роман смахнул слезу и сделал еще глоток. В дверь позвонили.
— Кого еще черт... — даже про себя не договорил он и нехотя поднявшись поплелся к двери.
Открыв дверь он увидел соседку Марию Николаевну, из квартиры напротив.
— Добрый вечер, Ром. Слушай у нас свет до завтра выключили, наша сторона дома — на отдельной фазе, ты не против, если я в гости напрошусь на вечер, а то скучно дома одной. Детёнок — на даче.
У Марии Николаевны не было мужа — он погиб в Чечне. Бравый был капитан.
— Конечно Мария Николаевна, проходите, только вот я не в кондиции не много...
— Так давай на «ты» и «просто Мария» — в конце концов у нас разница всего — ничего. Ладно, а что такой квелый — то из-за баб небось? — пройдя в комнату она огляделась.
— Ну одному — то пить нельзя, так что ты наливая и рассказывай, а я послушаю...
Он налил и рассказал. Рассказал, как все было хорошо, как было плохо. Он рассказал все без утайки. Рассказал интимные подробности. В течение полутора часов он изливал душу соседке. А потом решив отвлечься тряхнул головой и увидел перед собой красивую женскую грудь, спрятанную под белой блузкой, на ножки, осторожно выглядывающие из под длинной черной юбки, на локоны каштановых вьющихся волос, на игриво подглядывающие карие глаза. Его член вдруг встрепенулся в узких трусах.
Мария наблюдая за переменами в облике молодого человека честно предложила:
— Слушай, а давай мы с тобой сегодня побудем мужчиной и женщиной. И все. Только сегодня. Тебе этого хочется, мне тоже. И никому не скажем, а?
Роман медленно встал, бормоча что-то о том, что не удобно, и не следует... Но она его тут же остановила поцелуем. Страсть приливала к ним обоим.
— Хочешь меня? спросила она.
— Да
Она медленно опустилась на колени.
— Не переживай так. Вот твой
