— Александра Владимировна, зайдите ко мне.
Брррррррр, не люблю эти властные интонации, подразумевающие отсутствие выбора. Встала и пошла в кабинет директора, по дороге пытаясь вспомнить, нет ли за мной и моим отделом «косяков». Директор у нас женщина сложная. Точнее очень даже простая, но отсутствие у неё мужчин на протяжении более чем длительного времени сказывается на характере... В дверях приёмной столкнулась с Колей, и сразу стало понятно — у «крокодила» очередной приступ тотального контроля всей нашей работы. Поскольку именно мы с Колей занимаемся разработкой и написанием большинства сценариев прямых эфиров, нас явно ждёт обсуждение сегодняшнего вечера. Как обычно началось всё с традиционной фразы.
— Что за х... ню, вы тут понаписали?!
Ничего не скажешь, вдохновляющее начало. Впрочем, потом нам милостиво было предложено подсаживаться ближе. Ничтоже сумняшесь, я подхватила стул от конференц-стола и подсела к Татьяне Сергеевне, чтобы видеть монитор компьютера. Коля устроился напротив. «И грянул бой», — усмехнулась я про себя. В общем-то, раскритиковали нас не так уж и сильно как могли. Перекройка эфира была в разгаре, когда Колю вызвали — подошли клиенты на встречу.
Я осталась одна «держать оборону», сражаясь за каждый вопрос. И сама не заметила, как увлеклась, всё-таки опыт и длительная работа в СМИ сказываются — директорша знала каждого нашего героя, и вываливала ворох подробностей об их личной жизни и карьере, предлагая поменьше миндальничать и побольше провоцировать гостей эфира. В какой-то момент я просто поняла, что сижу и «гляжу в рот», плотно прижавшись к её креслу. Начальница наша — серая мышка — невысокая, полненькая, с мужицкими ухватками, но сейчас она была такая живая и притягательная. Её обаяние меня захватило в плен, улыбка и воодушевление были заразительны. Мы одновременно потянулись к мышке, желая исправить написанное, моя рука легла поверх её. Мы замерли.
— Извините, — пробормотала я, не убирая руки. Это прикосновение мне нравилось. По спине пробежал холодок страха, но я подняла взгляд на её пламенеющие не меньше моих щёки, и, чуть стиснув её пальцы своими, добавила, — Я хочу Вас. Решайте.
Она отчётливо сглотнула и медленно вытянула руку из-под моей ладони.
— Александра Владимировна, вы можете идти, со сценарием мы закончили, — вместо привычного львиного рыка, я услышала лепет.
— Ну что ж, осознанный выбор это хорошо, но нужно же знать от чего отказываешься, — с этими словами я встала со стула, и нежно прижалась к её губам, а руками погладила груди. Она издала негромкий стон, которым я воспользовалась, чтобы погрузить язык в её рот. Когда она начала задыхаться, я оторвалась от неё и вышла из кабинета.
Господи, если мне прямо сейчас напишут приказ на увольнение, то я даже не стану возмущаться.
Впрочем, рабочий день шёл дальше тихо и без эксцессов. За несколько часов до эфира Татьяна Сергеевна вызвала только руководителя программы и ведущих, хотя ранее приглашала и меня для последней корректировки программы. Видимо увольнение всё-таки не грозит, меня просто избегают.
Большие эфиры — это огромное напряжение сил, смена гостей каждые 6—7 минут, прямые включения, звонки телезрителей, сюжеты, постоянный контроль времени. Режиссёр должен держать в голове одновременно десятки вещей и никакой ассистент тут не поможет. Обычно я выхожу из режиссёрской мокрая как мышь и почти без сил. Кстати, это сильно провоцирует нашу братию к распитию алкогольных напитков. Не зря говорят, что телевизионщики алконавты — стресс-то снимать надо!
Когда я поднялась наверх в кабинет, Ника и Коля уже переоделись и собирались домой. Как только он попрощался и вышел, Ника уселась ко мне на колени и, запустив пальцы в мои волосы, ласково потерлась носом о нос, а потом поцеловала.
