— Это моя основная проблема!
— Вам надоело обременять себя девственностью в ваши зрелые годы, и вы пришли к твёрдому убеждению, что безопасней всего попрощаться с ней будет в кабинете профессионального доктора?
— Да... я пришла... — оживлённо кивнула головой эта несмышлёная прелесть и уронила на пол сумочку, не преминувшую рассыпаться тут же мириадой искрящихся бесполезностей.
— Совершеннолетие-то хоть достигнуто? — вздохнул Серёга, следя через стол за сбором её драгоценностей.
— Вы что, доктор! — из-под стола на него вскинулся возмущённо-прекрасный порыв коричневых глаз. — Мне двадцать один!
— Посмотрим... — Серёга листнул медкарточку в обратном направлении. — Ну двадцать один, не двадцать один, а восемнадцать всё же исполнилось... неделю назад... Ну и то хорошо — письменного согласия родителей, во всяком случае, требовать мне с вас не прийдётся... Снимайте трусы!
— Так вот сразу? — сумочка была собрана и заброшена за плечо. — Но я думала...
=» «»
Что она думала по поводу моего предложения, эта почти полностью разоблачённая барби сообщить не успела. Дверь открылась, и на пороге не стереть нарисовался Ничипор в своих издёрганных панк-манатках наспех сокрытых врачебным халатом.
— Привет, приболевшие! — он с ходу плюхнулся на тахту для предосмотра, беспардонно «заценил» всю неприкрытость красот моей клиентки и достал из кармана халата... видеокамеру. — Ну чё, Серый, дашь кино поснимать у тебя? Обещал ведь...
Большего кретинизма они с Кирюхой, видимо, выдумать не смогли! У меня вначале всё перехватило внутри, а потом я просто махнул рукой:
— Снимай! Двести баксов... Вы, девушка, тоже снимайте, пожалуйста, ваши трусы, — обратился я к клиентке. — Или вы хотели мне объяснить, что стесняетесь докторов и всю жизнь ищете гинеколога лечащего по глазам?
— Нет, но... — это, конечно, стоило видеть: гамма переживаний на лице кареокой Анечки Лотовой не вместилась бы в технические возможности ни одной видеокамеры. — Я не думала, что сегодня... Сразу... Я думала в первый день консультация сначала...
Можно было бы, конечно, обломать Ничипору кайф — так, для прикола! Но возможно за идеей косвенно стояла Ритка, а она обязательно нажаловалась бы на меня моей Лике. Поэтому я сделал вид, что нахмурился.
— Анечка Лотова! Вы находитесь на территории жесточайшего врачебного диктата! Попытались представить? Попробуйте делать то, что вам говорит доктор, и возможно у нас с вами что-то получится!
— Но я... — лепет исторгался нежной девичьей груди совершенно растерянный. — Я же не... не подготовилась... вы понимаете...
«Уупссс!!!», мелькнуло, наконец, в моей до того не сообразившей башке, «Девочка не подмыта. Какой жутко-обворожительный нюанс!»
Вообще-то, в таких случаях, действительно, положено не просто отпускать оплошавшую по неопытности пациентку, а отсылать её в обязательном порядке с напутствием больше никогда не допускать в своей жизни подобной бестактности в отношении лечащего её медперсонала. Но вот доктор, говорят, я хороший, а как мужик ведь крезанутый на всю голову — мне в женщинах нравится столь многое, что порой выходит даже за рамки их собственных о себе представлений. Я сочувственно качнул головой:
— Вполне понимаю... Снимайте трусы и на кресло. Простынка в шкафу.
— Я думала у вас уголок для переодевания есть... Или ширма хотя бы... — она встала со стула и теперь стояла в центре кабинета, озираясь по сторонам под пристальным сопровождением сосредоточенно снимающего «кино» Ничипора. — Ой! Зачем вы снимаете! Вы что!! Доктор, я не буду лечиться у вас! Можно я пойду?
По ходу ... она лишь только что обнаружила Ничипора — как всё-таки люди умеют тормозить при малейшем волнении!
— Можно!
