как выглядела Кристина. Голос Кристины, ласковый и чарующий, властный, надменный, мстительный... именно так должна говорить Саломея. И Саломее совершенно чуждо чувство жалости. Она не остановится ни перед чем, чтобы получить все, что она хочет, а хочет она все, что принадлежит ее сестре.
Цветок и Таниелла никогда не были любовницами, но Саломея конечно думала, что были.
Эмми взвыла через кляп и отчаянно задергалась в своих оковах, когда первый сосок был проколот острой иглой. Кристина вставила в кровоточащее отверстие сверкающее золотом кольцо и намертво защелкнула его концы. Такая же участь ожидала и второй сосок. Кристина соединила оба кольца толстой золотой цепью, наслаждаясь болью и ужасом в глазах Эмми.
«Моя сестра всегда была слишком мягкой. Она никогда не обращалась с тобой как со шлюхой, которой ты являешься. Я уверена, что она никогда не заковывала тебя в цепи, не связывала и не порола твое маленькое чудное тело. У тебя была слишком легкая жизнь здесь, не так ли?»
Эмми могла лишь смотреть на нее, полная животного страха, убежденная, что Кристина не остановится, пока не сломает ее, полностью не сломает. Никто не придет, чтобы помочь ей. Никто.
Нет, не Саломея! Кристина! Это была Кристина, ее «величайшая поклонница», а не вымышленная королева-ведьма.
«Стой спокойно и смотри» — приказала Кристина.
Она откинулась на спинку дивана, а Катя подошла к ней, сбрасывая свои кожаные одеяния. Она страстно поцеловала свою Госпожу, а потом опустилась на колени, целуя и облизывая нежные бедра Кристины, медленно поднимаясь все выше. Эмми смотрела, как Кристину сотрясал сильнейший оргазм.
Никогда раньше она не видела такой яростной разрядки, и конечно же не испытывала ничего подобного сама. Через терзающую боль, которая наполняла сейчас ее, она подумала, что Цветок была такой же неопытной, как и она сама. Красивая женщина-воин, привыкшая к вниманию и мужчин, и женщин, не имела особого интереса к сексу.
Она была влюблена в Таниеллу, храня безнадежную неразделенную любовь к своей законной королеве. Таниелла не отвечала ей взаимностью, она не любила ее, а Цветка больше никто не интересовал, и она оставалась одна.
Теперь книга начинала обретать форму. Эмми не терпелось вновь приступить к работе. Но сейчас она была закована, неспособная двигаться, кроме как извиваться в своих оковах, которые крепко держали ее. Она попыталась поднять ногу выше, чтобы ослабить давление цепи на запястье, но тут она чуть не потеряла свое шаткое равновесие. Боль в ее левом запястье итак была достаточно сильная, не говоря о том, чтобы удерживать вес всего тела.
Потом она попыталась опустить ногу настолько, насколько была способна, чтобы вернуть тело в прежнее положение, до предела натягивая цепь на правом запястье. Ей ничего не оставалось, кроме как ждать и смотреть, и пытаться превозмогать боль.
Когда Кристина кончила, она властно оттолкнула Катю в сторону и поднялась. Тонкой шелковой полоски вокруг ее талии уже не было. Эмми никогда раньше не видела половых органов других женщин, и она не могла оторвать глаз от промежности Кристины. Волосы на лобке были мокрые и спутанные. Кристина источала резкий запах сексуального возбуждения. Кристина едва прикоснулась к животу Эмми, и несчастная девушка чуть не потеряла равновесие.
«Моя сестра когда-нибудь занималась этим с тобой?» — спросила она. Эмми мычала под кляпом, отчаянно пытаясь сказать что-то. Кристина расстегнула кляп и вытащила его изо рта Эмми.
«Что ты хочешь сказать мне, мой дорогой Цветок?» — спросила она.
«Пожалуйста» — прошептала Эмми. Как она хотела, чтобы ее называли?"Госпожа Саломея... пожалуйста, освободите меня от цепей. Я сделаю... «. Она почувствовала себя такой жалкой, ей было тошно произносить это, но она больше не могла терпеть эти муки. «Я сделаю все, что вы хотите».
«Ты встанешь на колени
