Небо едва начинает светать, до восхода солнца ещё около часа. Иду себе по старой дороге с удочкой наперевес. Свежо, воздух звенит, почти как в горах. Идётся легко. Кроссовки правда все в росе и рюкзак рыбака со всякими снастями и прочим барахлом немного удручают, но слух уже ловит плеск речки. И ноги ускоряются.
Деревня, утрашняя рыбалка. Предрассветная. Вдоль всей речки в пятницу утром стоит лишь далёкий мотоцикл (ну это кузьмич на другом берегу на лодке переплыл, ночует. Любитель коротать время у костра и таскать подлунных хищников) и красная иномарка, легковушка. Городские приехали. Из открытого окна пятки торчат. Не поместились, что ли? или так перепились, что и палатку не смогли поставить? Вон валяется в беспорядке палатка, стоит столик с двумя складными стульями. Предприимчивый суслик тырит хлеб, роняя бутылки.
Прохожу мимо, меня ждёт рыбалка. Вон рыба как плещется. Только край глаза ловит, как пятки дёргаются. Ритмично. Ни с чем не перепутаешь. И машина главное не очень такая большая, что то вроде миниминивэна. И как поместились? Эх...
Почесав пах (две недели без секса в этой чёртовой деревне) прохожу мимо. И чего завидовать? У меня вон сейчас рыбалка будет...
Прошёл шагов десять, как за спиной послышалась возня. Повернулся, глядя как исчезают в окне ноги и грохает дверь.
Обнажённая женщина, сражаясь за простынь, выпрыгивает из машины. Сначала вижу зад, (довольно аппетитный, упругий. Ничего, через неделю все зады будут казаться аппетитными. Наверное так появляется зоофилия. Люди на природе от кислорода и сексуального голода сходят с ума)... Женщина, отвоевав в дебрях машины простынь, выпрыгивает на траву.
— Как с Наташкой пол ночи, так ничего, а как я попрошу по утру, так не можешь?! Импотент!
Застыв, стою смеюсь, глядя как крашенная под блондинку молодая женщина кутается в простынь и разрушает криками девственную тишину утрешней природы. Оказывается, их в салоне трое. И мужик, судя по разрушенной сусликом батареей бутылок на столе, со всеми за ночь не справляется... Что ж, пока с города доедешь, пока с палаткой помаешься, солнце ещё вместе с первым алкоголем пробивает на сон...
Почесав второй раз пах, хмукнув, поворачиваюсь и бреду дальше. У меня там рыба плещется, а я тут время теряю. Только мысли после этого зада блондинки совсем не о рыбалке. Чёрт, идти стало неудобно. Так, отдышаться и дальше.
Сворачиваю к бережку, плутая меж деревьев, прорываюсь к обрыву. Вроде хорошее место для удочки. Заводь такая тихая, туман над водой, скоро над деревьями взойдёт солнце. Карась, сволочь, плещется в метре от меня. Руки поспешно разматывают удочку, пронзают червяка и лепят хлебный мякиш. Кто знает на что клюнет? Забрасываю телескопическую удочку на куст, вожусь со спиннингом. А мысли остались возле красной машины. Да что за напасть?
УЛов был, как из фильма Бриллиантовая рука. Едва успевал бегать от спиннинга к удочке. Садок наполнялся быстро. Не сразу расслышал блеск сбоку, а когда увидел русалку, не сразу поверил. Моя утрашняя знакомая вынурнула из-за кустов, проплыв под водой. Кайфово смотреть на медленно шагающую из воды женщину, с загорелой кожи которой течёт вода. Капли в поднимающемся рассветном свете красиво блестят, стекая с мокрых волос, с шеи катясь по высокой груди, торчащим соскам. Смотрят на меня, как лазерные прицелы. Я не сразу поверил, что это происходит со мной. Но щепать себя не торопился. Удочка за триста баксов была небрежно откинута, дергающийся спиннинг за семьсот, тут же забыт.
Она шла ко мне, приятно улыбаясь. Я отдалённо заметил, как руки сами стягивают кофту цвета хаки, тельняшку.
— А ты поспешный, — обронила она томным голосом, выжимая волосы. Капли потекли по животу, застревая в кустах на лобке.
— А ты внезапная, — ответил я, в кроссовках залезая в воду, чтобы быстрее её обнять.
Хихикнув, она подставила шею под
