Кем бы ни было находившееся перед ним существо, был очевиден его страх перед остро оточенной сталью. Это радовало Конана, как и то, что непонятный морок, висевший над ним с начала этой безумно долгой ночи, почти развеялся. Киммериец и сам не ощущал его воздействия до того момента, пока холодный свежий воздух, обвевая суровое, иссеченное шрамами лицо, не вернул ему самого себя: сильного, хитрого и с молниеносной реакцией. И время было на его стороне, — небо на востоке уже начало розоветь. По-прежнему не видя слабых мест в обороне варвара, слуга Сета вновь бросился на него, выставив свои жуткие когти. Откуда было знать колдуну о настоящем бое, о сотнях уловок и приемов, постичь которые невозможно по книгам? Тысячи поединков против опытнейших воинов и жутчайших созданий приучили Конана никогда не недооценивать своего противника, чем так глупо пренебрег павший на его глазах чужестранец.
Легко, будто в танце, король уклонился от смертельного выпада и наотмашь ударил по промахнувшейся твари таким особым манером, каким его соплеменники отрубали голову дикому туру. Заставить подняться разрубленное наискосок, от плеча до бедра, корчащееся тело не смогли даже демоны, вселившиеся в него. Первый луч Солнца озарил небо и на крепостной стене остались только люди.
Свидетелей этих событий было не так уж много. И лишь преданный своему королю Просперо знал почти все, но верность его служила примером еще многим поколениям. Конан же старался об этом не вспоминать и, в конце концов, образ Линир наполовину стерся — она превратилась всего лишь в одну из многих женщин, которых он когда-то любил.
