Утром выскользнув из-под него, она обошла дом. Накинув на себя какую-то найденную его майку, изучала она чужую жизнь. Эта жизнь была суперкомфортна, дорога и холодна. Никаких фотографий с женами-детьми-родственниками ей не попалось. Книги, специальная литература, тренажеры, много техники, спиртное, мало еды и цветов — вот чем жил этот странный, на её взгляд, больной человек. Она услышала его зов и вернулась в спальную. Он ждал её свежий и влажный, полулежа, раскинув ноги и поглаживая себе пах. Такая же картина в недалеком прошлом вспомнилась ей, только мужчина был другой, да и она — другая. И благодаря этому теперь уже полузабытому воспоминанию, ей так отчаянно захотелось забыть всю беспросветность своей полуразрушенной жизни, стать совсем другой, примерно такой, как эти сильные мужчины, играющие ей и не придающие значения пустякам, таким важным для неё. Ей захотелось выздороветь от слабости и беспомощности, привлекающей этих хищников, норовящих разорвать слабаков. Впервые в его спальне она не была связана, избита, унижена, её звали в постель, как партнершу, а не бросали, как жертву. Эх, жаль, что сейчас у неё под рукой нет оружия, камня на худой конец! От этих позитивных и отчаянных мыслей она почувствовала себя значительно лучше, чем обычно с М. А. — Мне все равно, хочу получить удовольствие! — думала она, подползая к нему.Скользнув к нему на грудь, она, как и вчера, долго сосала ему губы и язык. Он мял её ягодицы, замечая, что отсутствие наручников и плети идёт ей на пользу. Спустившись вниз, пощипав и облизав его соски, она нетерпеливо и жадно прильнула к его паху, зарывшись головой между ног. Улегшись так, что её ноги оказались рядом с его плечом, она прижалась к нему теплым боком. Вскоре его руки прочно обосновались в её промежности и беспрерывно толкались между широко раскинутых ног. Слышно было только её чмоканье и его похотливое сопение. Оторвавшись от его паха и вытерев потянувшуюся за её губами струнку слюны, она села на его темный поршень и поскакала. Лика то ложилась на М. А. и подкидывала бедра, не отрываясь от его губ, то аккуратно нанизывалась на кончик головки и сжимала внутренние мышцы, то вкруговую вращала задом на скользком стволе, то откидывалась назад и ерзала на нем, тесно вжавшись в его пах. Девушка опиралась руками на его грудь, то на живот, то на колени, то заведя руку назад, играла с его яичками, то просунув между своих ног, сдавливала основание его мокрого пениса. Он заметил, что она оглядывается и наблюдает за ними в зеркало. Он также посчитал, что здесь есть на что посмотреть. Когда её дыхание стало тяжелым, а стоны хриплыми и низкими, она без сил едва шевелилась на нем, поглаживая себя между ног. Он помог ей, начав работать бедрами и толкаясь в неё снизу. Она, усталая и дрожащая, скатилась с него, он продолжил эстафету наслаждения. Положив её на живот головой к так притягивающему её зеркалу, он быстро вошел в неё сзади. Потянув её за волосы, он заставил её близко наблюдать, как ритмично и сильно она вжималась в кровать в унисон его толчкам. Она, было, зажмурила глаза, но по его просьбе открыла и не отводила взгляд. — Посмотри, как здорово, там мы... — просил её другой мужчина, любимый, но она, находясь в плену своих глупых комплексов, не считала это правильным, приличным. Вспоминая все это сейчас, когда другой, нелюбимый мужчина доставлял ей удовольствие и получал его сам, она понимала причину своей скромности: в любви не хочется натурализма и животной откровенности, хочется красоты, полутайны и нежности. А для похотливого животного вожделения все сойдет, потому что это — не любовь. Никогда Анжелика не мечтала, что будет со страстью отдаваться малознакомому, нелюбимому человеку и с интересом наблюдать себя в роли порногероини. Вот, вжавшись в её зад и держа её за локти, он поднимает её и, стоя на коленях, смяв груди, с неубывающей силой, без явных
