Поздно и трудно просыпаюсь. Голова гудит, ноет в анусе, груди, промежности. Где я? Открыв глаза, вижу в зеркале потолка себя голую на чёрных шёлковых простынях. Ой, вспомнила! Вчера я, доцент кафедры иностранных языков В-ского вуза, кандидат филологических наук Анна Владимировна очутилась в немецком борделе и стала проституткой Лоттой, секс-рабыней и уже обслужила по всем статьям шестерых клиентов. В том числе четверых своих студентов-двоечников.
Но почему так всё болит, неужели так затрахали? Ну ладно попа — она только вчера потеряла девственность, но что так колет груди и низ живота? Вроде бы их никто особо и не калечил. Не помню. Помню только, что после трудовой ночи мадам выдала мне какую-то таблетку и велела выпить «чтоб лучше спалось». В том же зеркале вижу, что мои соски и пупок теперь проколоты и украшены пирсингами, такое же украшение и на срамных губках возле клитора. По соседству с ним на внутренней стороне бедра — окровавленная марля. С трудом сажусь, держась за голову (сколько же алкоголя я выпила ночью?), осторожно снимаю марлю и вижу татуировку. Очаровательное девичье личико, очень похожее на моё, и надпись стилизованной готикой: Fuck me, darling! Ну вот, оформили окончательно.
Дверь бесшумно открывается и заходит Вика Семёнова, она же Гретхен, в халатике, домашних тапочках, в руках поднос с какой-то снедью, накрытой салфеткой.
— Гутен морген, Лотта! Очнулась, Анечка? Мадам велела тебя покормить, а то обед уже прошёл. Ну, как в новом качестве? Ты теперь шлюха по всем статьям, вот и проклеймили тебя. Потерпи, скоро пройдёт, зато с пирсой и татушкой ты такая сексуальная! Все клиенты теперь твои!
С помощью Вики привожу себя в порядок и завтракаю, попутно обсуждаем с ней подробности прошедшей ночи. Землячка к этому уже привыкла, а для меня впечатление довольно сильное.
— Ты молодец, Аня, в первую ночь шесть клиентов, да с оралом, аналом, групповухой, лесби, золотым дождём! Классно отработала. А какая ты в постели! Вот не думала на кафедре, что ты такая блядь (последнее сказано с глубочайшим уважением)! И ещё, мне с тобой понравилось, ты такая нежная...
— Викочка, да ведь ты тоже проститутка — высший класс, — комплиментом на комплимент отвечаю коллеге. — Я даже не догадывалась, что наша тихоня-красавица имеет такой опыт и навыки. И мне с тобой тоже понравилось...
Вика начинает тихо ласкать и целовать мои плечи, спину, грудь, бёдра, промежность, аккуратно не касаясь пирсингов и татуировки.
— Бедненькая! Тебе больно, моя хорошая?
Я с удовольствием отвечаю на её ласки, крепко целую в губы. Ух ты, а под халатиком то она голенькая!
— Ничего, Викочка, я потерплю.
Вновь, как вчера ночью из низа живота поднимается волна истомы. Я начинаю постанывать. Вика мягко и настойчиво укладывает меня на подушки, раздвигает мне ноги и начинает ласкать язычком мою щёлочку. И так как её щёлочка, как и вчера, надо мной, я начинаю обрабатывать этот бутончик. Он слегка сладковатый, влажный и свежий и мне очень приятно орудовать в нем моим хоботком, вызывая всё более проникновенные и страстные вздохи и стоны Вики. Сама я тоже не молчу, мы охаем и повизгиваем почти в унисон. Наконец, мы на вершине! Дружно и громко кончаем.
— Браво, девочки! Такое не стыдно и клиентам показать! — на пороге с довольной улыбкой стоит наша мадам — фрау Дорт. Сейчас она, как и мы, в каком-то шлафроке.
— Гретхен, не забудь, ты сегодня дежурная с Отто. А наша новенькая пусть сегодня отдохнёт. А завтра сменит тебя. Хорошо, что вы вместе. Гретхен, покажи Лотте, что, где и для чего здесь имеется, а то, боюсь, вчера она не до конца изучила свою уютненькую комнатку.
Фрау Дорт подходит, треплет меня по щеке, щиплет за подбородок Вику и величественно удаляется, шаркая шлёпанцами по полу. Вика добросовестно выполняет поручение. Оказывается, в шифоньере и туалетном
