— улыбнулась Маша, расстегивая мои ползунки, — На спинке с задранными вверх ножками.
— Ах вот ты что задумала! — засмеялась Света, — Давай попробуем.
Маша быстро стянула с меня ползунки и, заставив лечь на спину, сразу же задрала мои ноги вверх. Повернув голову, я заметил, что рядом в такой же позе с до отказа задранными ножками лежит Витя.
— Пись-пись-пись, — начала ласково приговаривать Маша, — Кто сейчас пустит фонтанчик?
Неожиданное прикосновение чужих пальцев к мошонке заставило меня вздрогнуть.
— Ох, как мы сейчас пописаем, — улыбнулась Маша, принявшись легонько перебирать пальцами у меня за яичками.
Я задрыгал ногами от острой щекотки, но нянечка их быстро словила и прижала мне к животу, лишив меня возможности двигаться.
— Сейчас Витюша всем покажет, как он умеет пускать струйку, — ласково сказала стоящая рядом Света, — Пись-пись-пись.
Я заметил, что Света точно так же щекочет своему малышу яички. Только в отличие от Маши она позволяла Вите дрыгать ножками. Мальчик ерзал на столе, отчаянно пытаясь увернуться от пальцев нянечки, но у него ничего не получалось.
— Давай, Саша, — снова принялась уговаривать меня Маша, — Видишь, Витюша никак не может пописать? Наверное ждет, пока ты ему покажешь, как это делается.
— Как это не может пописать? — шутливо обиделась Света, — Он сейчас быстрее твоего пустит струйку!
Щекотка была такой мучительно острой, что я почувствовал, что и вправду могу потерять контроль над мочевым пузырем.
— Ты как своего щекочешь? — с улыбкой поинтересовалась у Светы Маша.
— Мальчикам я просто легонечно трогаю мошонку, — показала Света, — Вот так. Проводишь кончиками пальцев сразу по двум яичкам. Сначала сверху вниз, теперь по бокам. И конечно сзади, где щекотнее всего.
— А я только там мальчишек и щекочу, — улыбнулась Маша, продолжая перебирать пальцами у меня за яичками — Заднюю сторону мошонки. И чуть-чуть пониже, за яичками. У мальчиков там самое щекотное место. Между мошонкой и попой. Вот тут.
Весь дрожа от нестерпимой щекотки, я не выдержал и громко пукнул.
— Мы сейчас не только пустим струйку, — засмеялась Маша, — Мы еще впридачу покакаем. Очень правильное решение, Саша, — сходить после полдника по-большому.
Девушки дружно засмеялись. Было до слез обидно от осознания своей полной беспомощности. Мало того, что нянечки могли в любой момент раздеть меня догола, так они еще и указывали, когда мне ходить по-маленькому и по-большому. И самое обидное, всегда добивались своего. Единственным утешением были другие незадачливыми добровольцы, оказавшиеся узниками лаборатории. Я снова посмотрел на отчаянно дрыгающего ножками Витю.
— Пись-пись-пись, — приговаривала Света, щекоча малышу розовую мошонку.
Неожиданно мальчик на мгновение замер и в следующую секунду пустил из письки сильную струю.
— Ну что! — торжествующе посмотрела на Машу Света, — У кого быстрее получилось?
— Сейчас мой тоже пустит струйку, — уверенно сказала Маша, продолжая щекотать мне яички.
Моя дрожь начала переходить в конвульсии. Дернувшись всем телом, я непроизвольно расслабился и тут же начал писать.
— Надо быстренько подставить под Сашину струйку горшок, — спохватилась Маша и подсунула мне под попу горшок.
— А у моего струйка выше! — шутливо похвасталась Света.
— Конечно! — засмеялась Маша, — После того как ты чуть ли не вертикально подняла мальчишке писюнчик!
Чужие пальцы приподняли мне письку. Я продолжал писать еще пару секунд, не зная, куда деться от смущения.
— Как хорошо оба пописали, — улыбнулась Света, стряхивая с Витиной письки последние капли.
— А ты уверена, что ребёнок пописал до конца? — с хитрой улыбкой
