осторожно.
Не в силах терпеть неприятные манипуляции со своей писькой, я заревел еще громче.
— В этот раз оттянулась немножко дальше, чем во время купания, — заметила Наташа, — Или мне это только показалось?
— На пару миллиметров дальше, — подтвердила медсестра, — Видите, как оголился самый кончик головки?
— У мальчиков всё так хитро устроено, — замеялась Алёна.
— Чуть-чуть так подержим, — улыбнулась медсестра, — И возвращаем кожицу на место. Вот так, по паре миллиметров, постепенно и откроете. Главное не торопиться.
— Ему надо делать эту процедуру каждый день? — уточнила Наташа.
— Каждый день, — подтвердила медсестра, — Лучше всего сразу после купания. Или посадите на десять минут в тазик с теплой водой. Распарить кожу, чтобы стала эластичной.
— Всё понятно, — сказала Наташа, — Довольно простая процедура. Правда не знаю, как мы без Вас справимся с мальчишкой.
— Вот сейчас ты мне это и продемонстрируешь, — улыбнулась Таня, — Сделаешь ребенку процедуру в моем присутствии. Хочу посмотреть, как вы с сестрой всё запомнили.
Медсестра уступила Наташе свое место у стола. Увидев, что та взяла из коробки ватную палочку, я снова зашелся в истерике.
— Так жалко малыша, — виновато улыбнулась Алёна.
Алёна неожиданно обернулась на детский манеж в углу комнаты.
— Принеси мне вон тот паровозик, — попросила она старшую сестру.
— Вот этот, красный? — спросила Наташа, сходив к манежу, и вернувшись с яркой игрушкой.
— Смотри, Саша, какой паровозик, — ласково сказала мне Алёна, взяв у сестры красный паровозик, — Чух-чух-чух, чух-чух-чух...
Удивленный, как быстро девочке удалось переключить моё внимание на игрушку, я на мгновение успокоился, но почувствовав неприятные манипуляции со своей писькой, заревел с новой силой....
— Никак не успокоить, — вздохнула Алёна, всунув мне в рот соску.
Я выплюнул соску, продолжая плакать. Процедура была не больной, но очень неприятной. Не говоря уже об обиде, что взрослые весь день вытворяют со мной, что хотят.
— Я знаю, во что с тобой поиграть, — улыбнулась Алёна.
Девочка сложила пальцы в «козу».
— Идет коза рогатая, идет коза бодатая, — ласково начала она, — Забодаю, забодаю, забодаю...
Дождавшись, когда я перестану плакать, Алёна еле заметно кивнула старшей сестре и я почувствовал, как та возобновила манипуляции с моей писькой, от которых мне сразу же сильно захотелось по-маленькому. Болезненное ощущение было таким острым, что я снова заревел.
— Знаешь, как лучше всего отвлекать маленького ребенка во время неприятных процедур? — улыбнулась медсестра, — Щекоткой.
— Сейчас попробую, — оживилась Алёна, — Мы с Наташкой уже все Сашины щекотные места выучили.
Алёна хитро улыбнулась и начала играться пальцами с моими яичками. Нестерпимая щекотка мгновенно заставила меня покрыться гусиной кожей.
— Ну что, полностью ввела? — спросила медсестра у Наташи, — Покрути палочку в разные стороны.
— Вот так? — улыбнулась Наташа, принявшись шевелить ватной палочкой у меня в письке.
Полминуты я вынужден был терпеть неприятные манипуляции, от которых резко усилися позыв писать.
— Зажимаем хоботок и медленно вынимаем, — объявила наконец Наташа.
— А ты что остановилась? — повернулась медсестра к Алёне, — Продолжай отвлекать карапуза.
Скользнув холодными пальцами мне за мошонку, Алёна возобновила щекотку.
— Действительно помогает, — улыбнулась она, перебирая пальцами у меня за яичками, — Сразу перестал плакать.
— Ну что, попробовать оттянуть кожицу? — неуверенно спросила у медсестры Наташа.
Таня молча кивнула и я почувствовал, как Наташа взялась
