что я не смогу сделать и шагу. Осознавая, что Сашенька обозревает сейчас мои прелести, я все же собрала все свое мужество и неторопливо доплыла до двери.
Стоя на полусогнутых под душем, я кляла на чем свет стоит свою несдержанность и Сашенькину всепобеждающую потенцию. Интересно, как же все это выносит Марина? Скорее всего, она не позволяет Сашеньке так отрываться, а то вон как на меня набросился! Да, мы могли бы сегодня еще побарахтаться, но теперь придется выставлять Сашеньку за дверь.
Душ немного подбодрил меня, и я вернулась в спальню, хоть и медленно, но достойно. Присев на краешек банкетки, так, чтобы губки моего влагалища не касались обивки, я приказала Сашеньке перестелить белье. Перебравшись на постель и откинувшись на подушках, я подумала, что, может быть, еще поживу...
Между тем Сашенька, сверкая голой восхитительной задницей, принес остатки вчерашнего ужина, сварил ... вкуснейший кофе, и мы немного перекусили. Я совсем расслабилась. Немного раздвинув ножки, чтобы ТАМ не так саднило, я прикрыла глаза, слушая, как Сашенька рассказывает о чем-то. И расслабилась я зря. Пропустив момент, когда он лег рядом со мной, я очнулась только тогда, когда его палец неожиданно проник в мое влагалище, вызвав острую боль. Я строго глянула на него и хлопнула по руке. — Куда без разрешения?
Сашенька немного потупился.
— Но ведь ты там совсем влажная, я думал, что с утра... э... не получив ничего, ты захочешь, чтобы я... э... удовлетворил тебя.
Застенчивый мой... Вслух я сказала, пытаясь унять поднявшуюся во мне дрожь:
— Моя киска немного устала вчера. Хочу дать ей небольшую передышку. Так что, милый, — я лукаво стрельнула глазками на его вновь готовый к подвигу член, — сегодня ты обломался.
Едва я закончила фразу, чувствуя одновременно, как от вида его члена, влагалище мое увлажняется еще больше, как Сашенькин палец, мокрый от моих выделений, скользнул мне в анус.
— Ты здесь не девственница? Хочешь, я ублажу тебя сюда.
Я, едва переводя дыхание от охватившего меня желания, простонала:
— Ты меня порвешь.
Однако, внимая сладким ощущениям от ходившего во мне пальца, я понимала, что не смогу отказаться от этого.
— Если будет очень больно, ты только скажи, и я сразу остановлюсь, — прерывисто прошептал Сашенька.
Вот, блин, мужики... «Если будет ОЧЕНЬ больно»... А если не очень?
— Там на столике где-то есть крем, сойдет вместо вазелина.
Палец покинул мою попку, отчего я испытала огромное сожаление.
Со вздохом я повернулась, встав на колени. Грудью и щечкой я улеглась на простыню, отчего мой зад оказался высоко задран. Потом мой анус почувствовал прикосновение холодного крема. Сашенька смазывал его, проникая все дальше, отчего я стонала и немного покачивала ягодицами, чтобы он делал это как можно глубже.
Затем Сашенька встал надо мной в полный рост. Согнув колени, он оперся одной рукой о мои ягодицы, и я почувствовала, что к моему анусу приставлена головка члена. От нетерпения я застонала, и Сашенька начал вводить в меня свой огромный член. Я тут же поняла, что наша затея терпит крах. От боли у меня заплясали разноцветные круги перед газами, я попыталась отстраниться, но у меня ничего не вышло — темя уперлось в подушку, а Сашенька, опираясь на меня, тоже качнулся вперед, член не вышел из моей попки ни на миллиметр! Я попыталась приказать Сашеньке остановиться, но из моего горла послышался лишь сдавленный хрип. По всей видимости, Сашенька принял его за стон страсти, он произнес:
— Сейчас, милая, уже половина головки вошла.
Что?! Он еще не вошел?! И уже такая дикая боль?! Мои глаза широко раскрылись, рот распахнулся. Все это можно было принять за порыв наслаждения. И конечно Сашенька не усомнился ни в чем. Застонав, он решительным движением вогнал свою штуку в мою бедную попочку.
Я разорвана пополам! Взвыв от боли,
