тёмная, сильно пигментированная... кожа на их членах как кора на стволах деревьев: у деревьев молодых кора тонкая и нежная, а у деревьев старых она совсем другая... хотя, если вдуматься, слово «старый» к Гоблину Никандровичу совершенно не подходит: старый — это немощный, а Гоблин Никандрович не только выглядит моложаво внешне, но и, что ещё важнее, энергичен и неутомим, даже кипуч в своей ... деятельности общественной, не говоря уже об активности сексуальной; при этом его сексуальная активность, точнее, скрытая от всех направленность этой активности не то чтобы мало согласуется с деятельностью общественной, а диаметрально противоположна тем взглядам, которые Гоблин Никандрович, активист регионального движения «За моральное возражение», публично пропагандирует при каждом удобном случае... собственно, это — и только это! — вызывает у Кольки некоторое недоумение... ведь что получается? Если Гоблин Никандрович это делает, значит — ему это нравится... однозначно нравится! — вон как сопит, неутомимо двигая бёдрами... даже лысина запотела! И при всём при этом он же, то есть Гоблин Никандрович, утверждает, что однополый секс есть не что иное, как извращение, и что «извращение это нужно калёным железом выжигать из нашей жизни!»
Конечно, только какой-нибудь глупый или совсем уж наивный человек может думать, что слова, произносимые вслух, всегда искренни, — в жизни приходится что-то скрывать, что-то придумывать, чтобы ввести других в заблуждение... взять, к примеру, того же Лёху: трахая Кольку, Лёха это не афишировал, никому об этом не рассказывал — точно так же скрывал, как скрывает это Гоблин Никандрович... но Лёха, втайне трахая Кольку, при этом не утверждал, что однополый секс — это «гнусное извращение»; во всяком случае, Колька такого ни разу от Лёхи не слышал. А Гоблин Никандрович... говорит он одно, а делает — совсем другое: на словах он — непримиримый борец с «содомией и всякими другими половыми извращениями», а на деле... вон как вспотела лысина!"А зачем?» — думает Колька, колыхая ногами.
Пружины кровати ритмично скрипят, и Колька, в такт этому скрипу колыхая ногами, вновь переводит взгляд на трюмо, стоящее в противоположном углу комнаты... кто бы мог подумать! Гоблин Никандрович Гомофобов появился в училище ранней весной — и сразу, едва появившись, развил бурную деятельность: устроился он на должность завхоза, но уже буквально через неделю стал появляться в аудиториях — с информацией о деятельности регионального движения «За моральное возрождение»; оказалось, что Гоблин Никандрович не только завхоз, но ещё и член этой самой организации, и член не абы какой, а член самый что ни на есть активный... активист, то есть... вжик, вжик — характерно скрипят пружины кровати... Когда Гоблин Никандрович, мало похожий на завхоза, появился в Колькиной группе, пацаны поначалу восприняли его призыв вступать в ряды «молодёжного крыла» движения довольно скептически, а Саня, сидящий за последним столом, то ли действительно не расслышав, то ли ёрничая, даже выкрикнул: «А что лично мне даст ваше вырождение?» — и пацаны, без особого энтузиазма глядя на Гоблина Никандровича, поддержали Саню дружным смехом. Гоблин Никандрович, Саню поправив, ответил в том духе, что «мораль находится под угрозой» и что «каждый молодой человек должен чувствовать свою личную ответственность — не должен оставаться в стороне»... а ещё Гоблин Никандрович сказал, что «члены движения будут иметь возможность активно выражать свою гражданскую позицию, принимая непосредственное участие в различных санкционированных выступлениях» и что «те, кому небезразлично состояние морали, будут иметь не только моральное удовлетворение от своего участия в деле её возрождения и утверждения, но и будут материально поощряться и поддерживаться». Собственно, из всего сказанного Гоблином
