надо обязательно сходить в туалет. Ведь каждая из них выпила две с половиной бутылки пива (третью они поделили поровну), и по литру газировки чтоб не быть сильно пьяными, это значит 2250 миллилитров жидкости в каждой, и знала по предыдущему своему опыту, что при наличии пивной жидкости не сможет при этом долго терпеть.
Таня покосилась взглядом на дверь и коридор, ведущие к туалетам, тревожно беспокоясь, что сержант воспрепятствует и ей.
Через некоторое время все были собраны, снаряжены, и тут же они услышали приказ выходить во двор и строиться там в шеренги. Яна судя по всему была в равной по степени дискомфорте, что и Таня, им обоим уже не терпелось, хотя они обе держали себя в руках не проявляли пока никаких внешних знаков. Чувствовалось, что внутри мочевого пузыря всё наполняется и наполняется, ранит и давит в стороны, особенно внизу.
Во дворе казармы им тут же было приказано выстроиться. Яна с трудом могла ровно стоять в тот момент, когда сержант приблизился к ней. К несчастью для себя, она сильно привлекла его внимание, поскольку ноги её в этот момент были тесно и неестественно прижаты одна к другой. Сержант задержался около неё, покрутился, проверил комплектацию её набора.
Таня стояла рядом и видела, что Яна стоит сама не своя с крепко стиснутыми ногами, и одной рукой держится у себя в паху. Затем её ручки были крепко сжаты в кулачки, она пыталась не описаться прямо сейчас. Мочевой пузырь её оказался на грани взрыва, и только крепкие усилия воли удержали её от попадания струи мочи в трусы. Срывающимся голосом она решилась напомнить сержанту, можно ли ей сходить в туалет или нет, пока они ещё здесь. И тут же стыдливо опустила глаза вниз, покраснела и чувствовала себя на грани позора.
Сержант некоторое время смотрел на неё, на её потупленную голову, думая самому что сказать... , затем проговорил: — Рядовая Тан... ковски, сейчас не это надо торопиться сделать. Мы должны быстрей отправляться, пока ещё светло. Думай за себя и за других.
А за других думать было нечего. Колонна сделала поворот, разворот, и зашагала к воротам. Яна неловко подпрыгивала при строевой ходьбе, словно хромая, но она уже убрала руку с промежности. Многие другие девушки тоже были разочарованы. Они обратили слишком большое внимание на Яну, но забыли про самих тебя, и теперь уже ни одна не осмеливалась подать просьбу сержанту.
Яна тоже чувствовала нервные тики, не знала как всё это терпеть внутри, испытывала неловкость при ходьбе, но тем не менее держала себя под контролем. Она тоже осознавала, что всё выпитое пиво уже почти полностью оказалось в её мочевом пузыре, и при этом она не успела слить его в туалет, хотя в таком случае обычно делала это по нескольку раз в домашних условиях. Своевременно отливая, она была бы сейчас в полном порядке, а тут такая лажа. Она решила, что надо теперь ждать до перерыва для еды, и она тем временем сможет сбегать в кусты-колючки или другую растительность, какая окажется среди пустыни.
Тем временем сержант вывел их, как и предвиделось, в полные пески. Согласно его плану, им полагался многокилометровый переход, прежде чем они сделают перерыв. Затем, на конечном пункте, их встретит там грузовик, который заберёт их назад на базу.
Сержант вышагивал впереди всех, в то время как 20 военнослужащих девушек вышагивали за ним, построенные в три колонны. Таня умирала от желания пописить. Она чувствовала всеохватывающее раздражение внизу живота, а ходьба при это дополнительно мешала ей. Она желала, чтоб быстрее уж была остановка. Так продолжалось целый час, наконец им разрежено было свалиться для отдыха, передохнуть, и покурить для тех, кто был курящей.
К радости для Тани, одна из девушек осмелилась поднялась, подошла к сержанту и попросилась сделать пи-пи. И тут же вернулась, сказав, что «если бы мы были в джунглях, мы бы не смогли бы даже присесть от кишащих змей. А здесь если
