доходила до такого критического состояния в своей жизни. Её мочевой пузырь хотя и прятался внутри тела, но выпирал немного вперёд, не вмещаясь внутри неё.
Прошёл ещё час, и затем опять был привал. Таня подумывала о том, чтобы присесть, заслониться рюкзаком, и по-быстрому мелиорировать песок. Уже стемнело, и её вряд ли можно было поймать за этим занятием. Остальные девушки удобно расположились на песке, отдыхали, и жадно втягивали в себя литры, от которых Таня так стремилась избавиться. Тем не менее она уже отсунулась в сторону, намечая место преступления.
Она уже наметила яму и принялась расстёгивать свой ремень, приспустила штаны, как ей вдруг показалось, как кто-то приближается. Судорожно она дёрнёла штаны вверх, потом опять настойчиво вниз, расставляя пошире ноги и оттягивая в сторону трусики. Она жалела, что не сообразила чуть раньше, и слишком долго копошилась. Как только она собралась выпустить струю, как послышалась команда сержанта. Очередные 10 минут, отведённые на отдых, истекли.
Прекращать никак не хотелось, но пришлось. Сейчас они должны бы уже срываться и двигаться дальше. Но она успела выпустить немного, в течение 10 секунд, и тем самым ослабить давление в мочевом пузыре. Борьба шла за секунды, и в критический момент она встала, стоя на вертикально расставленных ногах и стремительно натягивая вверх штаны. Удостоверившись при этом, чтобы прекращающая падать струя ничего не замочила из ткани.
Сержант посветил фонариком по сторонам сторону, и убедился, что все в сборе. Ох, как её сейчас хотелось продолжить! Сержант ничего не успел толком заметить, но кажется, что-то заподозрил или мог заподозрить. Таня стояла вся красная и смущённая.
Итак, в путь. Оставался ещё час пути. Таня зашагала среди остальных. Она уже была готова ссать на ходу и пустить струю меж штанин, пусть намокнут штаны, как того хотел сержант, только бы не это режущее чувство. Но поскольку давление внутри мочевого пузыря ослабло, а она мучилась от жажды, она всё же позволила глотнуть себе немного воды из фляги.
Рота двигалась дальше по пескам. За время последнего перехода сержант, когда смотрел на неё, то смотрел больше не на неё, а на её штаны. Таня знала, что осталось недолго, и она сможет выдержать, тем более что новая выпитая вода подлежала испарению и уже не могла попасть в мочевой пузырь. Итак, у неё теперь были все шансы разрушить забаву сержанта. Кроме этого она ведь знала, что грузовик уже их ждёт, и что он отвезёт их назад на базу в течение двадцати-тридцати минут.
Итак, они уже почти у цели. Скоро в темноте стал виден стоящий крытый грузовик с зажжёнными фарами. Сердечко Тани забилось сильнее, когда она делала последние шаги в темноте. Казалось конец её мучениям при ходьбе, она ведь нашла в себе внутреннюю возможность растянуть пузырь по стенкам, чтобы он больше вмещал. Всё было бы гораздо проще, если бы не ходьба, а спокойное лежание. Так часто бывало по утрам, когда она просыпалась от позывов мочевого пузыря, но было приятно понежиться в кровати. Не сейчас мочи было так много, что она беспокоилась теперь только о том, чтобы не утерять контроль, когда они будут трястись в грузовике на обратной дороге.
Сержант и шофёр приветствовали друг друга. Потом армейские девушки позакидали рюкзаки через борт кузова, а затем забрались и сами, помогая друг дружке. Кузова грузовика как раз хватало на всех, но было немного тесно. Таня оказалась позади всех, не решаясь задирать ноги забираясь в кузов, боясь потерять при этом контроль над мочевым пузырём. Под конец сержант велел ей садиться в кабину с шофёром. Это оказалось даже лучше, так как на сиденье потом меньше трясло. И вдруг бы она действительно не выдержала и описалась во время взбирания вверх колёса, или в пути от потряхиваний.
Итак, грузовик завёлся, развернулся и поехал. Таня только думала, как бы не опозориться перед шофёром. Она
