дрожь.
— Ну, сделаем тебе что-нибудь приятное...
В комнате явно стало жарче. Или это мои щёки так горят?
— «Что-нибудь» — это что?
— Ну, придумай сам, что для тебя приятно. Например, вот ты целоваться любишь?
Сердце упало в живот и стало там пульсировать, накачивая кровью мой орган.
— Ты серьёзно?
— А то нет? — она спрыгнула с кровати и, подскочив ко мне, чмокнула в щеку. И это наша недотрога?
— Погоди, Лен! Я же ещё не отремонтировал ничего!
— Успеешь. Пока Вальки нет, я авансом... — Ленка как-то странно вздрогнула, придвинулась ближе и присосалась к моим губам.
В голове у меня помутилось, руки непроизвольно обхватили тело девушки, в штанах же началась настоящая революция — там всё требовало свободы. Ленка как бы нехотя отлепилась от моих губ и отстранилась:
— Ну что, тебе приятно?
— Лен, ну ты... ты... — я не находил слов.
— Хочешь ещё? Смотри! — и она неожиданно задрала свою материю, прикрывавшую грудь, и тут же её опустила на место. Я непроизвольно прикрыл руками пах.
— Лен, ну это... Ты так неожиданно, я ведь не железный. Валька сейчас вернётся...
— Прекрати, она тоже это любит.
— В смысле?
— Ты что думаешь, девчонкам не нравится целоваться? В бурсе просто нельзя этого показывать, а то потом будут пальцами тыкать, слухи распускать. А тут все свои... — Она улыбнулась. — Если бы ты знал, как мы тут страдаем без пацанов. Представляешь, мы даже пробовали ласкать друг друга! Так приятно!..
Ленка сладко потянулась.
— Если никому не скажешь, мы покажем тебе, — глаза её заблестели. — Ну что, договорились? Это как бы за лампочку будет плата.
Я смотрел на неё ошалевшими глазами.
— Лен, а если хозяйка прийдёт?
— Да она к нам только на телик и приходит. Спит у себя в комнате. Мы ведь тихонечко...
— А Валька согласится?
— Ты за Вальку не переживай, она меня вот тут, — она показала кулачок. — Ну что, договорились?
— Д-да, — я сглотнул. — Давай переноску.
Начался высший пилотаж по ремонту телевизора. Задача состояла в том, чтобы незаметно заменить сгоревший конденсатор вольтодобавки (хм, тыщи полторы стоит), а потом демонстративно вынуть якобы сгоревшую лампу и «поменять» её на саму себя... Трюк отработанный, расчитанный на клиента-лоха. Дело упрощалось тем, что Ленка не лезла своим носом во всю эту заумь, она тихонечко сидела на кровати, расставив коленки и смотрела в одну точку.
В прихожей стукнула дверь — вернулась Валька.
— Ну что, взяла? — спросила Лена.
— Ага, вот! — она протянула подруге ключ и начала стаскивать с себя кофту и джинсы (я с удовольствием смотрел на этот мини-стриптиз). — Баба Люся сказала, что останется там ночевать, холодно очень по улице шастать.
Ленка улыбнулась, соскочила с кровати.
— Пошли, принесём. — Она увлекла Вальку за собой, и обе скрылись в коридоре.
Я быстро закончил манипуляции с радиодеталями. Через пару минут в дверь ввалились девчонки, тащившие какой-то монстроподобный круглый железный ящик, который лет 20 назад считался, видимо, верхом технической инженерной мысли советского пылесосостроения.
— Вот, — заявила мне Ленка с такой гордостью, как будто главным изобретателем этого чуда был её папа.
Я мельком глянул на Валю, она покраснела и отвела глаза. Видимо, информация о предстоящей оплате ремонта взволновала не только меня.
Очистка телика от пыли прошла успешно, не считая дикого воя и редкого скрежета, исходивших от пылесоса. Девчонки уселись рядышком на кровать и, как по команде, закрывали ладошками уши.
Когда вой смолк, и я начал прикручивать заднюю стенку, Валька неожиданно заявила:
— Тебе тут Лена обещала кое-что за ремонт. Пусть сама расплачивается! Я не буду!
Ленка тихо