одного из нарушителей, а на второго — на меня!
— давайте ваши медкарты — пойдете со мной!» — приказал он, отбирая документы...
Самое обидное — «хитрец» — зачинщик умело воспользовался ситуацией и тихо-тихо, тайком постарался поскорее скрыться в толпе очередников...
— «А меня-то, за что!?» попытался я было восстановить справедливость.
— «МОЛЧААТЬ!», следуйте за мной... « — пробурчал майор с угрозой в голосе.
Понуро мы шли за этим майором, по всей видимости решившим образцово наказать нарушителей, даже не разобравшись кто здесь взаправду виноват!
Мы снова оказались в предбаннике, где к счастью никого из студентов в этот момент не было.
— «Вот, полюбуйся Петрович!» — обратился он к уже знакомому нам прапору — «Баловались, бегали по коридору нарушали порядок. « — пусть они тут у тебя успокоятся, дай-ка им поразмяться с ведерком и тряпкой! А то уже сильно наследили тут с утра...»
— «Но, товарищ майор! Спросите вот у этого парня! Не нарушал я ничего, просто находился рядом!» — попытался я еще раз вернуть справедливость...
— «Ах ты ссыкун! Еще смеешь возражать?!!! Ты что считаешь что я ослеп?!
Выкручиваться вздумал! Только хуже будет! Ты меня навек запомнишь, молокосос!» — взорвался в ответ матерый мужик, всем своим видом давая понять, что возражения бессмысленны... Он величаво удалился опять в коридор с голыми призывниками, оставив нас в полное распоряжение похмельного прапора.
— «Так ребятушки! Ну-ка встали смирно!...
Нарушаем значит? А слышали что сказал майор? Будем строго наказывать. Вот и получите свое наказание сейчас...
Он выждал паузу, явно наслаждаясь собственным превосходством и предвкушая впечатление от «приготовленного приговора», родившегося в его похмельной голове...
Мы молча стояли по струнке, не желая навлекать на себя еще больших бед, внутренне смирившись с неизбежным — придется вытерпеть и это...
Мне было обиднее вдвойне, я стоял чуть не плача, глотая подступающие слезы и проклиная кошмарное стечение обстоятельств...
— «Конопаев!» — снова исказил он мою фамилию.
— «Я — Коноплев!, товарищ прапорщик!» — поправил я командира.
— «А какая на фиг разница! Сопляк!» — парировал прапор — «для меня ты — нарушитель и должен быть наказан! А наказание тебе такое:
— Вон там, в углу в шкафчике возьмешь ведро, мыло и тряпку, пойдешь в туалет — и не здесь, а на первом этаже, в туалете выстираешь тряпку с мылом, и в ведро нальешь горячей воды, принесешь все сюда, и вымоешь мне тут два окошка! Приказ понятен?» — с издевкой в голосе отыгрался на мне прапор.
«Так точно! — отрапортовал я, как нас учили на военной подготовке, памятуя что неясности приводят к беде.
— «Бегом, МАРШ!» — скомандовал прапор и я принялся за искупление несправедливого наказания так и не узнав, что же уготовано моему собрату по несчастью...
Выйдя с ведром в коридор, я тотчас же осознал, насколько отличаются ощущения человека в одежде, по сравнению с таковым, оказавшимся нагишом среди одетых людей!
Превозмогая стыд и наготу, я опрометью бросился на первый этаж в дальний конец коридора в заветный туалет!
Хорошо, что я заранее узнал, где он находится!
Прикрываясь мокрой и грязной тряпкой, с ведерком наперевес — я стремился поскорее преодолеть расстояние, не обращая внимания на попадавшихся посторонних, в основном таких же военнообязанных мужиков, пришедших по необходимости в это заведение...
Постирать тряпку не составило труда — я не белоручка!
Обратный путь был также преодолен мной без приключений. Никто, или, по крайней мере никто, не обратил внимания на рослого загорелого голого парня, почему то несущего воду на третий этаж, для медкомиссии наверное...
Вернувшись в вестибюль я увидел своего напарника, ползающего на корточках по истоптанному
