употреблению прибор, я на ощупь отодвинул тонкую полоску Юлькиных трусиков и засадил его туда. Юля вздрогнула, а затем тут же обмякла. В тот же миг я стал бурно кончать в нее и полностью излившись глубоко вздохнул.
Я стал медленно приходить в себя. Юлька лежала, рыдая и отвернувшись в сторону, а рядом со мной стоял Юра.
— Давай заставим их заняться любовью друг с другом. — сказал он хладнокровно.
— Как это? — спросил я нерешительно.
— Возьми мороженное. — сухо приказал он и я молча повиновался в ожидании еще более захватывающих удовольствий.
Он снял остатки одежды со своей девушки и подняв ее с земли повел, заломив ей руку, к тому месту, где на земле сидела моя мать. Я последовал за ним неся в руке полурастаевшее мороженное. Увидев нас, моя мамаша вскрикнула и попыталась прикрыться платьем.
— Мажь ее мороженным. — зазвенел в моих ушах твердый Юркин голос.
Я подошел к маме, глядя в ее испуганные глаза.
— Игорь! Ты что? — сказала она вся дрожа.
— Не надо, мама, не сопротивляйся. — ответил я тихо, взяв ее за подбородок.
Я сдвинул платье с ее голого тела.
— Игорь, не делай этого, — попросила она меня робко, даже не думая сопротивляться.
Я дотронулся пломбиром до ее сосков, она инстинктивно дернулась от холода, но я не обращая на это никакого внимания уже размазывал мороженное по ее телу сверху в низ. Когда я дошел до лобка, она попыталась сдвинуть ноги, но я не дал ей этого сделать, засунув пломбир ей во влагалище.
— Ой! — вскрикнула она, сморщив лицо.
— Хорош. — сказал Юра и подтащив свою подружку к телу моей мамаши скомандовал ей:
— Ты хотела мороженного? Ну так облизывай!
Юлька осторожно стала слизывать мороженное с тела моей мамаши, стараясь не смотреть ни на нее, ни на нас. Вся Юлькина спесь куда-то улетучилась и она вела себя достаточно покорно. Судя по прерывистому дыханию моей мамаши и ее набухшим соскам, процедура ей понравилась и схватив Юльку за волосы она решительно опустила ее лицо между своих ног, туда где было больше всего мороженного.
Насладившись сценами лесбийской любви, Юрка предложил мне:
— Давай свяжем их пока и за пивком сходим, а то чего-то в горле пересохло.
Не смотря на слабые протесты наших женщин, мы с помощью своих брючных ремней и ремешка от маминой сумки привязали их к столбу беседки в положении друг к другу спиной и отправились за пивом, оставив маму с Юлькой совершенно обнаженными.
— Надо было им рты заткнуть, — сказал я Юрке по дороге, — а то еще орать начнут.
— Не начнут. — твердо ответил он. — неизвестно кто еще придет на их крик.
И я стал представлять как пара бомжей находит наших голых и связанных барышень и с наслаждением насилует их:
Выпив холодненького пивка и захватив пару бутылок с собой, мы вернулись к беседке. Наши барышни находились все в той же позиции, что мы и оставили их.
— Ну чего, еще по разику? — подмигнул мне Юрка. — чур я первый!
Он скинул с себя одежду и направился к своей девушке. Я последовав его примеру, тоже разделся и начал подрачивать, глядя как он натягивает разомлевшую Юльку. Мне вдруг стало не в моготу, так хотелось тоже кому-нибудь впендюрить, да и пиво в голову ударило. Придерживая свой стоячий член, я подошел к своей униженной мамаше.
— Игорек, ты... ты чего задумал? — заголосила она разгадав мои намерения. — Не надо, слышишь! Что бы не случилось, но я твоя мать!
Но я не слушал ее и подойдя к ней вплотную, прижал ее своим телом к столбу. Она пыталась высвободить свои руки из ремней, ерзая в моих объятьях, плакала и умоляла о чем то, но от этого мне становилось только слаще и я вонзил в нее свой разбухший орган. Я долбил ее довольно долго и она даже начала делать встречные движения бедрами. Тут я остановился, слегка отстранившись, чтобы
