сегодня был роскошный день во всех смыслах. Аллочка выходит замуж, свадьба совсем скоро, посему решила она поддержать традицию и устроить девичник. Принимала всех нас на даче родителей,... благо места там больше, чем достаточно, и комфорт на уровне. К нашему приезду уж был накрыт шикарный стол, дом украшен к Рождеству. Сидели, ели, пили, болтали. И только я подумала, что становится скучновато, и пора собираться домой, как распахнулись двери в гостиную и к нам ворвались 5 красавцев: все высокие, подтянутые, улыбчивые. Это был Аллкин сюрприз. Мы с девчонками были уже достаточно разогреты вином, поэтому веселье пошло полным ходом. Через какое-то время мы все попарно разбрелись по разным комнатам. Парень, который достался мне, был неимоверно хорош, и в постели в первую очередь. Его ласки довели меня до состояния трупа, но зато, очень довольного трупа. Заодно опробовала новую для себя позу: в некий момент он насадил меня на свой член, я обняла его за шею руками, а за талию ногами, он поднялся и, стоя, раз за разом все глубже и резче загонял в меня свое орудие. Я поддавалась ему навстречу, мой клитор упирался в его выбритый лобок, отчего я испытывала безумное наслаждение. Теперь я дома и буду спать, спать, спать:
27 декабря.
Вечером с девчонками в баню пошли, расслабиться после вчерашнего. Люблю я это дело: нигде так не удается отдохнуть и живой себя почувствовать, как в бане. Взяли, конечно, всяких скрабов, гелей, масок, мазюкали себя и друг друга, кожа теперь как у младенца, самой приятно дотрагиваться. Вспомнила, как возвращалась из бани еще во времена Аркаши. Почему-то его ужасно возбуждало то, что я хожу в баню. Обязательно требовал рассказать ему, как я там раздевалась, как мне Ленка или Наташка спинку терли, как массажист меня разминал. А потом он утыкался в мои волосы, глубоко вдыхал запах, проводил рукой по моей щеке, потом по шее, груди, развязывал пояс халата, хватал меня на руки и нес в постель. А там долго трогал, гладил, губами касался везде-везде. В эти ночи он любил меня как-то особенно, неистово. Задыхаясь, нашептывал в ухо о том, как он хотел бы оказаться там в бане вместе с нами, как бы он мыл, парил, разминал всех нас троих, а потом, напоследок, каждой бы доставил удовольствие на глазах у других. Меня тогда очень это смущало. Наверное, зря. Надо непременно как-нибудь попробовать зазвать с нами в баню мужчину.
28 декабря.
Мое тело сошло с ума. Оно требует наслаждения, оно рвется на части от сладкой боли неудовлетворения. Что бы я не делала сегодня, руки находят возможность дотронуться до моей кожи: пальцы теребят губы, запястье рвется ощутить изгиб шеи, локоть как бы невзначай задевает за приподнятую грацией грудь, трется об впадину талии. Языку не сидится в его гнезде — во рту: он рвется наружу, дрожа, касается губ, медленно-медленно движется по дуге от уголка до уголка, увлажняя губную мякоть. По спине пробегает холодок, заставляя меня выгибаться, потягиваться, ощущать натянутую струну напряжения во всем теле. Меня бросает в жар, над верхней дрожащей губой выступают капельки испарины, соски горят огнем, жар спускается ниже, лишая меня остатков разума, нарушая координацию, заставляя меня тихо и хрипло постанывать. В доме гости, требующие внимания и заботы. Они не сводят с меня глаз, я не могу ничего, совсем ничего. Кроме маленьких уловок: уйдя включать чайник на кухню, я могу позволить себе в одиночестве дать рукам полную волю, спустить их с поводка, только надо закусить губы, чтобы люди не услышали моего голоса. Не так много я и могу. Мне больно от этого сумасшедшего желания. Мне нестерпимо сладко от него. Я мучаюсь и наслаждаюсь им. Что со мной? Разве это я?
29 декабря.
Вчерашние вечер и ночь меня измучили, я понимала, что тело не успокоится, ему надо помочь. И вот опять Судьба на моей стороне. Уже ближе к ночи сегодня раздался звонок в дверь: приехал Аркашин приятель, оказался в
