Пролог.
Юношеское любопытство наказуемо. Отсутствие присмотра со стороны родителей за взрослеющими детьми приводит к печальным последствиям. Вот так он и стал отцом, поиграв с одноклассницей во взрослых в 16 лет. Через два года они расписались и к началу описываемых событий прожили вместе 16 лет.
Часть первая (совращение).
Его дочери исполнилось 16 лет и, как все современные дети, она была не по годам физически развита, оставаясь между тем девочкой-подростком. У нее была тугая аппетитная попка, стройные ноги с округлыми бедрами, тонкая талия и достаточно развитая упругая грудь второго размера.
Впервые он стал ласкать свою дочь как женщину, когда ей исполнилось 11 лет. Тогда еще он помогал ей принимать ванну, хотя необходимость в этом давно отпала, но так уж повелось с детства.
Когда он впервые заметил начинающие набухать грудки дочери, первые волосики на голом лобке, что-то перевернулось в его душе. С того дня он и стал видеть в дочери будущую женщину. Вот тогда и начались первые ласки.
Помогая, дочери мыться, он как бы невзначай проводил шершавой губкой по ее розовым соскам, подолгу и старательно намыливал ее тело, и его пальцы проникали в самые потаенные места. Словно невзначай, немного раздвигая, начинающие обрастать черным пушком половые губы, ласково проводил пальцем по маленькой кнопке клитора, с удовольствием замечая, как реагирует на его прикосновения дочь.
В первые месяцы она хихикала и смеялась, говорила, что ей щекотно от его прикосновений. Со временем смешки, понемногу сошли на нет, и ее тело все заметнее реагировало на его ласки. Он замечал, как в ответ на его прикосновения дочь закрывала глаза и словно плыла по волнам, тело ее непроизвольно вздрагивало, когда он касался ее клитора, и он понял, что в ней просыпается женщина.
Возможно, что дочь и испытала бы с ним первый свой оргазм, если бы не жена. Встревоженная тем, что мытье дочки с каждым разом длится все дольше и дольше, она настояла на том, чтобы дочь мылась одна. Но она опоздала. Он разбудил в дочери женщину, и обратить этот процесс уже было нельзя. Между ними установилась какая-то непонятная связь. Они ни о чем не говорили друг с другом, но иногда их взгляды встречались, и они словно понимали то, что оставалось невысказанным.
В их доме не принято было стеснять себя светскими правилами приличия относительно одежды. Каждый облачался в то, что было ему удобно и комфортно. Дочь любила носить дома короткий байковый халатик с глубоким вырезом. Как правило (к этому ее приучила мать) халатик одевался на голое тело, чтобы тело могло дышать. И отец часами незаметно разглядывал аппетитные ляжки дочери, выглядывающие из-под короткого подола халатика, ее, не обремененные бюстгальтером груди, с розовыми нежными сосками то и дело, мелькающие в вырезе того же халатика и так возбуждающе подрагивающие при каждом движение. Когда она при нем наклонялась, чтобы что-то поднять, у него захватывало дух от открывающейся перед его взором картины.
Это продолжалось не один месяц и с каждым днем его влечение к дочери росло все больше и порой у него темнело в глазах от жгучего желания овладеть этим юным прекрасным телом. Часто он ловил на себе изучающие взгляды дочери и мог поклясться, что порой она специально нагибалась перед ним, словно что-то поднимая с пола давая ему возможность разглядеть ее стройные ноги, или что-нибудь подавала, перегибаясь через стол и тогда он мог видеть в вырезе халата ее великолепную грудь. В такие минуты дрожь пробегала по его телу, и ему стоило не малых усилий сдержать себя от безумного желания схватить дочь и, повалив ее на пол, тут же овладеть ею.
*****
Приоткрыв дверь, он прислушался к мирному дыханию, доносившемуся со стороны кровати, и осторожно вошел в спальную дочери, по привычке прикрыв за собой дверь.
Замерев, он стоял, с трудом сдерживая тяжелое дыхание. Член торчал колом, и
