рука бегала по ее телу, ощупывая его, проверяя силу натяжения. Что произошло потом, она не совсем поняла — напряжение вдруг исчезло, и в глазах замелькало, а кто-то сзади мягко ее поддерживал, обхватив одной рукой голову, другой живот. Потом ее положили на пол. Лина не знала, сколько пролежала. Все тело ощущалось каким-то сморщенным, и в то же время расслабленным и умиротворенным. Дыхание выровнялось. Но управлять своим телом Лина не могла, только лежать и дышать, закрыв глаза, наслаждаясь покоем. ей было тяжело от мысли, чем она стала ради этого покоя, но сейчас самым страшным на свете казалось снова стать струной между сиденьем и ручкой того тренажера. Постепенно появилось и стало нарастать покалывание, и ей захотелось петь — возвращалось ощущение рук и ног. Спустя то ли час, то ли неделю она уже смогла перекатиться живот и слегка приподняться, оглядываясь. Еще немного времени, и зрение прояснилось, настолько, что она могла увидеть, что ее хозяева были уже не в спортивной одежде, а в рабочей форме, — они чем-то обклеивали стены, вешали непонятные устройства над окнами. Татьяна Борисовна заметила, что Лина очнулась.
— Ребята, наша радость проснулась!
Все тут же бросили свои занятия и столпились вокруг нее. «Линочка, какая красавица!» «верная Бэмби, ты такая прелесть!». Лина обреченно начала повторять заученный текст, чем заслужила новые потрепывания по волосам и почесывания за ухом. Кто-то проник между ее ног и два мокрых пальца скользнули в ее влагалище; от неожиданности Лина дернулась.
— Ну вот она опят начинаэт. Лина, я расстроэн!
Девушка замерла. Послышались шаги, потом резкий свист и попу ожгла плеть. Лина вскрикнула и, схватив ближайшую ладонь, забормотала, прерываясь на поцелуи.
— Я не хотела! Правда! Я просто не ожидала, я никогда больше так не буду! Честное слово!
Снова свист, и еще один удар. Мучивший ее голос вернулся, но теперь был не вкрадчивым и нежным, а раздраженным.
— Во-первых, никому не интересно, почему ты не повинуешься. Но ты нарушила клятву. Лина послушная! Лина повинуется! Повтори!
— Лина хорошая и послушная девочка, слову хозяев Лина повинуется.
Свист, удар, вскрик.
— Во-вторых, ты не должна говорить «я». Лина — хорошая девочка. Лина больше так никогда не поступит. Лина хочет кушать. Впрочем, это забудь, мы знаем когда ты хочешь кушать, а когда нет. Лина рада чувствовать, что интересна вам, хозяин Вагит. Лина сделает все чтобы вам было удобно исследовать ее. Повторяй.
— Лина рада чувствовать, что интересна хозяину Вагиту. Лина сделает все чтобы ему было удобно исследовать ее.
Свист, удар, вскрик.
— Тогда встань в свою обычную позу, и ноги раздвинь!
Лина поняла, какую позу они имели в виду, и, встав на четвереньки, развела колени, насколько смогла, почти коснувшись промежностью пола, и вместо поощрения получила удар плетью прямо по ней, но сдержалась и не свела ног.
— Шире! Еще шире!
— Я... то есть... Лина, Лина больше не может, не может шире. Правда, правда, правда не может!
— Ну ладно, хватит. Третье. Произнеси рассказ о себе еще раз.
Лина произнесла.
— Молодец. Обрати внимание: поцеловать руку — высшая похвала. А ты целовала мою руку после того как совершила серьезнейший проступок. Ты заслужила еще удары?
— Но... но... да, хозяйка. Заслужила.
Удар, вскрик. Удар, вскрик, еще удар.
— Да, и последнее. Извинись перед хозяином Вагитом. И расскажи, чему научилась. Увидев перед собой его ноги, Лина начала говорить, быстро — боясь, что он будет недоволен.
— Хозяин Вагит, Лина очень очень сожалеет о том, что сделала. Лина рада чувствовать, что интересна вам, хозяин Вагит. Лина сделает все, чтобы вам было удобно исследовать ее.
Вместо ответа он наклонился и поднес к ее лицу кусочек пирожного, она тут же его проглотила, глядя
