вода давали отличный эффект. Но убрать душ она не могла, руки еще были связаны за спиной. Вскоре она привыкла к температуре и уже не вскрикивала. Тогда я выключил воду и развязал ее.
Когда Лена вытерлась, мы вернулись в комнату, сели по креслам, перекусили, еще выпили. Бутылка я опять оставил на краю стола. Лена искоса поглядывала на нее.
— Неужели она поместилась во мне? — не выдержав спросила Лена.
— Да. Примерно на две три.
— Ничего себе. Даже не верится. Такого размера в моем влагалище еще не было, — улыбнулась она, беря бутылку в руки. — Я вообще-то и не думала, что она войдет.
— Мы еще твоей попкой не занимались, — напомнил я.
От этих слов Лена только не громко охнула и поставила бутылку обратно.
— А что ты вообще чувствовала? — спросил я.
— Сначала было просто возбуждение, когда я только садилась на бутылку. Потом, когда ты стал связывать руки, стало страшно, но от этого я возбудилась еще больше. Затем боль и в сосках, и во влагалище, а затем, когда ты стал шлепать ремнем, все это перемешалось с диким возбуждением, наверное, я буду не против, если ты захочешь пороть меня еще сильнее, особенно по соскам хорошо. А когда ты резко выдернул бутылку, это было так неожиданно и так здорово! Даже хотелось вернуть ее обратно и еще раз так сделать. Я несколько раз кончила, — призналась Лена. — И по-моему почти протрезвела, — виновато сказала она.
— Ну что же, пей, — я протянул ей только начатую вторую бутылку.
— Прям так?
— Да, пей из горлышка, три БОЛЬШИХ глотка.
Лена покорно взяла бутылку и сделала глотки.
— Сядь передо мной на колени, теперь пепельницей будет твоя грудь, — приказал я и закурил.
Лена с готовностью села передо мной сильно сжав груди и приподняв их. Было видно, что она уже не боится и готова исполнить все, что ей скажут. Я курил и стряхивал пепел ей на грудь, между грудей. Потом я заметил, что Лена старается подставить под пепел сосок. Ну что же, следующий раз поднес сигарету к соску и стряхнул пепел. Лена только и успела, что ахнуть, но не отстранилась, а только приглашающее приподняла вторую грудь. Второй раз пепел попал на второй сосок. Скажу сразу, что ни о каких ожогах здесь не идет и речи. Да, ей было больно, но все это на грани боли с наслаждением, я не садист и мне не доставляет удовольствие причинять нестерпимую боль или наносить увечья. Все делалось именно на таком уровне игры, когда обоим доставляет удовольствие.
После того, как я покурил, Лена осталась сидеть передо мной на коленях и выжидающе смотрела, что будет дальше.
— Сделай еще что-нибудь с моей грудью, — сама попросила она, — мне хочется что бы ты еще помучил мои сиськи, можешь побольнее!
— Хорошо, подай веревку.
Лена встала и покорно принесла вторую веревку, потом опять встала передо мной. Я обвязал сначала вокруг нее, а потом стал по отдельности перетягивать ей груди. Вскоре они стали похожи на два совершенно круглых мячика, причем очень сильно надутых. Лена с восхищением смотрела, как они наливаются становятся упругими. Я взял со столовый нож и слегка провел по груди. От этого прикосновения на груди осталась яркая белая полоса. Зрелище, конечно, неописуемое. Связанная грудь четвертого размера, далеко торчащая вперед.
— Встань на ноги и сделай десять прыжков вверх.
Когда Лена стала прыгать, грудь шикарно подскакивала, иногда да же задевая Лену по подбородку, да ей и самой это нравилось, Лена старалась прыгать энергичнее, что бы грудь подскакивала как можно выше. Насмотревшись на это зрелище, я подошел и сильно сжал груди руками, потом зажал соски и стал дергать в разные стороны. У Лены уже подкашивались ноги, но она покорно все терпела и стонала. Только иногда сквозь стон я слышал слово «Еще!»
Я подумал, что пора ее и выпороть. Толкнул ее на кровать, приказал
