Я проснулась рано утром, начинался обычный день. Мне предстояло позаботится о завтраке и выполнить всю работу по дому. Расскажу немного о себе. Я дочь крестьянина, мне 18 лет, высокая, полная, у меня длинные волосы, которые доставляют массу хлопот, но обрезать я их не собираюсь (и хорошо, что я этого не сделала, мне это очень помогло в будущем).
Итак, стоя у колодца, куда я пришла за водой, я услышала крики женщин и вскоре колокольный набат, я поняла что произошло что-то ужасное, а скорее всего это были набеги разбойников, новости о которых уже доходили и до наших краев. Я бросила ведра и побежала в дом, но по дороге меня перехватили два всадника, в испуге оглядевшись я увидела, что деревня уже горела и многие мои соседи и друзья были убиты или ранены, над женщинами трудились разбойники, а мужчин заставляли смотреть как имеют их жен. Я думала, что меня постигнет та же участь и уже готовилась дать достойный отпор, когда поняла, что меня везут к избе главы нашей деревни, около которой уже находились все девушки окрестных домов. Там нас пересчитали и какой-то мужчина сказал следующее:
— Если вы будете вести себя тихо, то вас оставят в живых и может быть у вас будет жизнь о какой вы даже не мечтали, но если же вы попытаетесь бежать, то убить мы вас не убьем, но тогда уже вы пройдете через строй моих ребят и участь ваша будет решена — РАБОТА пока не сдохните, а мы постараемся, чтобы это произошло как можно скорее. Скажу сразу вас везут далеко отсюда и советую смиритесь и делайте все, что вам говорят.
После этих слов нас связали и повели прочь из деревни, которую подожгли.
Не буду описывать все трудности нашего путешествия, но мы оказались где-то далеко от дома — на юге. Наш хозяин разделил нас на группы и продал в какие-то дома, как потом оказалось — аукционы. Нас, девушек вымыли, сняли наши лохмотья и одели в красивые, но почти ничего не скрывающие одежды, После этого нас сразу же выставили на торги, цена менялась мгновенно, но вот она замерла и я поняла — я стала чей-то собственностью, до этого момента я не ощущала этого, но теперь я осознала, что не принадлежу сама себе. Спустившись с помоста нас собрали вместе, и женщина, работавшая у хозяина аукциона сказала нам: — Вам не повезло больше всех, вас продали самому жестокому и развратному господину, если вы не покоритесь его воли, вы умрете. Не сразу, но умрете. Девушки, вы станете его наложницами, его рабынями, делайте что он говорит и вы справитесь. С этими словами нас увели в неизвестный нам тогда дом. Там нас встречал сам покупатель, или как он приказал нам его называть — Господин. Он трогал нас везде, с моего лица не сходила краска стыда, и заметив ее, он ухмылялся. Раздев нас догола, он заставил нас в таком виде пройти в его часть дома, это была такая пытка, когда на тебя глазеют рабы и охрана, а ты не можешь даже прикрыться, ведь за это незамедлительно следует удар хлыстом, который как впрочем выяснилось не оставлял никаких следов, кроме жгучей боли. При ходьбе груди колыхались, и нас провожали затуманенными взглядами все кто встречался нам по пути.
Нас было пятеро, но Господину нужно было лишь 4 девушки и он приказал провести «обычный отсев». Выглядело это так: Один охранник подходил к девушкам и вешал им на соски прищепки, сам Господин в это время приказал нам ласкать свою грудь самим, не обращая внимание ни на прищепки, ни на него, ни на десятки мужчин, перед которыми мы стояли. Затем он приказал нам раздвинуть ноги и стоять так. Через некоторое время прошел охранник и провел рукой у каждой по влагалищу и только у одной из нас оно было сухим. Я сама себя не узнавала — меня возбуждало это. Я горела о стыда, но мое тело не слушалось меня, между ног у меня текло.
Теперь нас уже четверых повели в покои Господина. Он решил сразу же устроить нам проверку и показать чего нам от него ждать. Он приказал двум из нас лечь на
