будет иначе. Сними рубашку и встань на колени.
Я упал на них перед ней. Сдернул рубашку, оставшись совсем голым, и не дожидаясь приглашения, покрыл поцелуями подол платья.
— Обопрись руками сзади, откинь голову.
Я сделал и она, просунула концы ленты, свисавшей с моего члена между ног, туго натянула, и завязала у меня на шее ошейником. Голова моя свесилась назад, и она подставила под нее маленький пуфик. Потом, перешагнув через меня, оказалась над моим лицом, подтянула, скользнувшее по нему длинное платье, и я увидел, что на ней не было трусиков!
— Открой шире рот. Я буду писать, ты глотай и не пролей ни капли. Понял?
Я был в шоке от ее слов, но молча ждал своей участи, понимая, что получаю по заслугам. То, что произошло потом, было мучительно стыдно, но удивительно приятно. Я понял, что с радостью подчиняюсь и готов выполнить все, что прикажет эта женщина. Она плотно устроилась на моем, широко открытом, рту. Сначала медленно, потом, набирая силу, в меня полилась ее теплая, чуть солоноватая влага. Я глотал и глотал, а струе не было конца. Наконец все закончилось, и я получил приказание насухо очистить влагалище. Подчинился, и она довольно долго наслаждалась моим языком. Казалось, — собирается кончить, но вдруг привстала и развернулась, перекинув сначала одну, а потом другую ноги, оказавшись ко мне спиной, лицом к двери. Снова присела и осталась сидеть, плотно прижавшись, опираясь руками на мою грудь, наконец, отпустив длинное широкое платье, которое полностью скрыло меня под собой. Дышать приходилось трудно, захватывая воздух носом прямо у анального отверстия, поскольку рот был полностью закрыт ее влагалищем, а ошейник довольно плотно давил на горло. Я понял, — она ждет Ольгу, но не мог ничего ни сделать, ни сказать и мне стало все равно, что будет дальше. Я чувствовал себя рабом этой властной женщины. Как же быстро все случилось! Еще полчаса назад я трахал куклу, и вот уже трахают меня. Я не мог представить что будет, когда войдет Ольга и увидит меня под своей мамой в позе стульчика.
И она пришла. Я узнал об этом по ее тихому вскрику.
— Что, думаешь, учудил твой друг? Этот тип трахал куклу в задницу! Мне пришлось наказать его. Спроси, и он тебе сам расскажет. Ольга подняла подол маминого платья, и я увидел ее смеющееся лицо. Осталось только закрыть от стыда глаза. Больше я ничего не мог.
— Смотри на меня! — строго сказала она, — Это правда, что ты трахал мою куклу? Это, ты меня хотел трахнуть? Я тебе велела поиграть, а ты-. доигрался.
Я тяжело сопел под ее мамой, пытаясь не задохнуться окончательно, а та вдруг пукнула мне в нос, и обе они весело рассмеялись. Мама поднялась, пропустив мою голову между ног, и секунду мое лицо было скрыто от них сползающим к ее ногам платьем. У меня не было сил подняться, ошейник, привязанный к члену сильно давил на гордо, так что я не знал что делать, оставаясь в том же положении, с торчащим, перетянутым лентой членом, у ног одноклассницы и ее мамы. Униженный и безвольный, я, вероятно, представлял жалкое зрелище, и Ольга сказала:
— Бедненький, ты мой, что же мне теперь с тобой делать?
— Что делать? — повторила мама, — то же что и раньше. Только теперь он будет полностью в твоей власти, и ты сможешь вытворять с ним все, что захочешь. Хоть подруге подари, когда надоест. Эй, малыш, расскажи Оле, что ты научился делать.
— Я сделаю все, что ты скажешь, — слабым голосом промямлил я.
— Ты и так готов был все мне делать. Теперь будешь делать, кому скажу. Я буду тебя продавать подругам и брать почасовую плату. Мама, оставь нас одних, я ему кое-что объясню.
— Прощай малыш. На сегодня сеанс закончен. Завтра мы с тобой продолжим учебный процесс. Никуда не уходи, ты мне понравился.
Надеюсь, Ольга, с меня ты плату за пользование твоей игрушкой брать не будешь?
— Что ты, мамуля, как можно!
