интересам с уставами, препятствующими внедрению в узкий круг чужаков, домострое — строгая сфера семейного уклада и до доктрины независимости государств и блоковых политических интересов.
Расизм? Шовинизм? Как неприятие людей другого цвета кожи и расы с симпатией к своему этносу. Религия? Многовековая вражда концессий: христиане — мусульмане, и ещё — иудеи, буддисты, мормоны, язычники, сатанисты, а потом — поглубже, внутрь христианства: православные — католики — протестанты, и еще глубже истино-православная церковь — староверы — баптисты-адвентисты Седьмого дня, свидетели Иеговы и так бесконечно.
Вот так мы устроены. Если верить тому же старикашке Фрейду. Как устроены, так и живём.
А поэтому: «Живи и дай умереть! — LIVE AND LET DIE!».
... LIVE AND LET DIE
McCartney
When you were young
and your heart was an open book
You used to say live and let live
you know you did
you know you did
you know you did
But if this ever changin
in which we live in
Makes you give in and cry
Say live and let die
Live and let die
Шаровая молния.
Всё устроилось. Я — человеческая фурнитура. На диване моя Госпожа в великолепном вечернем платье с эффектным боковым разрезом и перьевой полумаске обнимается и целуется с дюжим мужчиной, своим секс-партнером на сегодняшнее рандеву. Мне мимоходом указано пальчиком на очаровательные ступни моего Сокровища и я поглощен тем, что самозабвенно вылизываю их в шикарных босоножках. Как же я их люблю. Эти пальчики, сегодня с покрашенными пурпурными ноготками, нежной эластичной кожей и велюровыми пяточками. Всё это у меня перед глазами, я этим поглощён! Поглощён, потому, что заранее установил для себя тактику поведения: я не должен смотреть на их действия, ну или максимально избегать этого. Я не должен слушать их воркование, стоны, вздохи. Ловить их взгляды, мимику их лиц. Нет! Иначе, я сорвусь и натворю не весь что. А ведь я дал обещание... Ей! Там, за экраном, жгла душу ревность, выматывала злоба на себя, заходилось сердце в трепет и горечь, пульсировали виски, и горело лицо. Но там было, всё-таки, проще, дистанция и настрой на неправдоподобность сценического действия спасало от безумия. А тут уж надо вставить себе в мозг аутотренинговую программу, которая должна как-то самартизировать негатив.
Пара на верху перешла к активным сексуальным действиям. Скинуты одежды, ножки улетают от меня и я их преследую моими поцелуями, и это все что мне уготовано. Меня можно стукнуть каблуком или носком туфельки при перемене позиции, со мной не церемонятся. Я — всего лишь фурнитура. Проскальзывают слова, стоны, угадываются движения, но я гоню это всё из головы. Главное выдержать, не сорваться. Кайф?! Какой к черту кайф! Одна мысль — скорее бы закончился этот кошмар! На мужчину я вообще не обращаю внимания, иначе... убил бы гада! Но держусь, хотя он просто выполняет свою работу. Но... Жигало поганый, как я его ненавижу!!!
Внезапно рука Госпожи хватает меня за подбородок и, отдёрнув его вниз, открывает мне рот. Плевок Госпожи со спермой этого самца! Еще и ещё. Я принимал с благодарностью все её выделения, вынесу и это. Так мне и надо!
Запах сигаретного дыма, расслабленные позы, мой рот в роли пепельницы для Госпожи, но вот снова секс. Но и мне отведена роль. Роль подставки. Я был плевательницей, пепельницей, теперь установлен на четвереньки, а она встала коленками мне на спину, и началось. Он сзади, этот самец совокупляется... ну думать даже не хочу, короче... сзади в вагину той женщины, которая на мне. Тепло её коленок, голеней, наша пирамида ходит ходуном, потому что секс — это движение. Госпожа переворачивается на спинку и вытягивается вдоль моей спины, движение, горячее тело женщины, женщины в сексе, легкая испарина на её теле, я её чувствую... Когда же это кончится!?
Самец отвалил на диван и тяжело дышит. Я уложен на спину на пол Госпожа присела над моим лицом, чтобы я вылизал её киску. Самец в резине и спермы в вагине нет. Как я люблю
