Я стоял совершенно голый перед ней на четвереньках. Мою шею сковывал железный обруч, от которого шла тонкая, блестящая цепь, но видимо очень крепкая. На конце её был карабин и меня можно всегда было куда-нибудь пристегнуть. Ноги и руки были стянуты наручниками и от них тоже тянулась цепь, оканчивающаяся карабинами. Ручной карабин сейчас был пристёгнут к кровати, на которой как раз сидела моя госпожа, а тот, что к ногам, был пристёгнут так, что «на четвереньках», была единственной доступной мне позой.
Она сидела, широко раздвинув ноги так, что моему лицу была видна её волосатая киска из-под поднятой короткой кожаной юбки. На ней также были одеты очень высокие сапоги на тонкой шпильке и кожаный бюстгальтер. Волосы были собраны в пучок, и на лице нанесён макияж делающий её хищницей, губы были в ярко красной помаде. Рядом лежала кожаная плеть с довольно толстой ручкой. Госпожа, глядя мне в глаза, с ухмылкой ласкала свою мокрую киску пальцем и ладонью гладила по бюстгальтеру. Я сидел как дурак и с исступлением глядел на её письку. Течь из её лона и запах излучаемый ею раздразнил моё желание и мой член стоял колом, изо рта струилась слюна. Она подняла ногу и стала пальчиком ласкать дырочку своей попки, а кончиком рукоятки плети ласкать свои половые губки. Она, закинув голову назад, наслаждалась мастурбацией. Введя палец в свою попку она начала трахать себя и стонать. И вот уже с громким вздохом она кончила, и её выделения потекли на пол.
— Нравится? — спросила она.
— Да, — прохрипел я.
— Что да? Ты забыл, как я тебя учила отвечать? — с этими словами она нагнулась ко мне и со всей силой влепила пощёчину. — Ты должен радостно лаять, ты ведь моя собачка. Нет, ты моя свинка, и с сегодняшнего дня будешь хрюкать, — вторая пощёчина с другой стороны лица обожгла щёку.
Эти удары заставили насладиться меня её грубостью. Как я долго ждал этого.
— А теперь лижи, грязная свинья, — подставляя мне свою киску сказала она, и, схватив меня больно за волосы, прижала мой рот к себе.
Я принялся вылизывать её небесную письку своим шершавым языком. Вкус её выделений заводил меня, и я стал неистово сосать клитор.
— Хватит, а то ты сейчас кончишь.
Она, резко подняв ногу, наступила сапогом мне на лицо, отодвигая голову от себя. Острый каблук-шпилька разрезал мою губу, и я почувствовал запах крови. Её струйка потекла мне в рот, и её вкус боли порадовал меня.
— Соси каблук, — и я стал выполнять её приказания.
Бум! Со всей силой вторым сапогом в ухо. Ах, какая сладкая, очень сильная и острая боль. Она встала, обошла меня и стала сзади. Шшшпок. И на ягодицах остались следы плети. Опять приятно, опять обжигающая боль. Становится сапогом на мою попу и начинает хлестать плёткой по бёдрам.
— Ещё!! — кричу я и подставляю другие участки тела.
Раз, и удар плети приходится по яйцам. Из глаз сыплются искры, а изо рта стоны кайфа. Два, и теперь обжигает конец члена. Ох, как здорово.
— Хрю, хрю!
Госпожа переворачивает плеть и начинает гладить её рукояткой мне между ягодиц. Потом ставит перпендикулярно и надавливает, пытаясь вогнать её. Я не пускаю, но она давит сильнее и вот уже рукоятка проникает в мою попу. Как приятно она начинает вгонять её всё глубже и глубже, и начинает двигать туда — сюда. И поворачивает в разные стороны, чтоб у меня всё болело внутри.
— Трахай меня, трахай.
— Заткнись, свинья, — и сапогом со всего маху по яйцам.
Расставляет ноги и садится на спину, как на коня. И хлещет, хлещет. Берёт за волосы и сильно тянет назад, аж рвёт. Встаёт, и вот уже сильные удары ложатся на спину. Из следов проступают капельки крови. Как классно. Берёт кубики льда и кладёт на спину. Всё, я на грани. Они такие холодные, и их струйки текут по спине. Да, да, да! Я как-то странно кончаю и забываюсь.
Очнулся. Опять стою раком. Всё
