Так стань ей и не смеши никого пустыми разговорами! — Таким образом стать?! Через твои угрозы и деньги? Как мне смотреть на моих сослуживцев?! Как общаться с ними?! — Зачем тебе на них смотреть? Играй себе, представляй... Да, на минуточку, можешь напомнить всем, что они имеют с меня как со спонсора. — Да они возненавидят меня, уже сплетничают, шепчутся! Тяжело это, Саша. Тебе не понять. Он долго молчал и не смотрел на неё.
Подъехали к дому, и ни один не выходил из машины. Александр, чему-то улыбаясь, повернулся к ней и дружелюбно проговорил: — Если бы я думал обо всех, кого обошел в делах, с кем больше не работаю, кого уволил, кто хотел меня свалить, разорить, оттяпать что-то, где б я был? Здесь или там? — он кивнул вниз. — Или ты, как это?... м-м... прима, или об тебя ноги вытирают! Решай! Он хлопнул дверцей и пошел к дому.
Пока Лиза сидела на кровати, в задумчивости обняв колени, он досматривал передачу. Щелкнув пультом, он покровительственно взглянул на неё и рассмеялся: — Все думаешь, как со всеми быть хорошей? Чтоб никто не в обиде? И волкам, и овцам... И ты в шоколаде! Он дружески обнял её: — Иди сюда, прима! — Саша,... сейчас,... подожди,... вот если б ты поговорил с Евгением, ну, чтоб он не подставлял меня, чтоб не совал везде, где можно и нельзя... Ты сделаешь это? Для меня? Выражение его лица изменилось, он ещё какое-то время улыбался, но вскоре перестал. Отвел от неё взгляд и снова всмотрелся в лицо. Ей стало прохладно рядом с ним, горячим. Тяжестью навалились на плечи его недавно обнимающие её руки. Он слегка сдавил ей шею и повернул к себе её лицо. Она непонимающе выжидала, стараясь не выказать испуга. — Советовать мне решила!? С кем мне говорить и о чем!? Без тебя не разберусь!?
Лиза, было, открыла рот, но удержалась от вопросов, вовремя поняв, что его разозлило. Она не переделает его, нет, слишком боится. Она опустила глаза и выдохнула. Он смягчился, долго изучал её, вновь вскинул ей голову и поцеловал. Ткнул её грудью в спинку кровати, рванул вверх бёдра, откинув сорочку. Провернул несколько раз пальцы в попке и втолкнул влажный пенис. — Снимай, — прохрипел он, дернув её рубашку. Под завершение сел на край кровати, уперся ногами в пол и, подбросив её на бёдрах, крепко прижал к широкой волосатой груди. Притихшая, она держалась за его руки и старалась дышать в такт ему.
Положив её голову на свою руку, чертя пальцами дорожки у неё между грудей, устало улыбаясь, он произнес: — Какая ж ты ещё глупая! Наивная! Думаешь, кто тебя жалеть будет?! Только я и пойму тебя, дурочку. Лиза совсем не считала, что он её понимает, наоборот, давала себе зарок больше ничем не делиться с ним и не просить помощи. Никогда-никогда! Он меж тем продолжил, приглаживая её растрепанные волосы: — Ты ведь и правда так думаешь, что все вокруг живут по правилам, по... а-а... совести, что ли?! Поступают как нужно, думают о других, как в этой книге... святой... а-а, как там её?! — Библия? — Во-во! Она самая! Неужели и я таким был? Даже и не помню. Так как девушка обиженно молчала и пыталась отвернуться, он повернул её к себе: — Ты спрашивай меня, если что, я плохого не подскажу. Но, чтоб никаких советов и указаний! Наслушался и без тебя, хватит! Поняла?! Она устало опустила веки. — Вот и лады! Хочешь завтра по магазинам шмоточным? Ты во сколько сможешь?
Привычное окончание беседы любовников: немного шуток над ней, немного нравоучений, чуть угроз, толика сожалений по поводу её бестолковости и странности, прилив внезапной щедрости — неужели ему ещё не надоело каждый день одно и то же? Сжав её грудь, он притих и засопел.
