пизде её притронулся, она вся текла, у меня всё лицо было в её соках, прямо полный рот смазки буквально, и пизда её так пахнет, ну, ты это, в общем, очень особый такой запах, он не сильный такой, но очень такой, ни с чем не спутаешь. Жорик замолчал и закрыл глаза.
— Дальше! — Одними губами произнёс Губач, — Дальше! — Он резко выпрямил ногу — пятка ударила Жорику в рёбра, он сжался и заскулил.
— Ну, дальше, дальше это, она, короче, опять стала сосать мне, а мне ужасно стыдно было, и неприятно видеть, как баба берёт в рот нестоячий хуй такой сморщенный, и весь он у ней свободно во рту помещается, она старается, аж подвывает, а я это, ну, лежу и смотрю, короче, я ей предложил одновременно, то есть по-французски, она на меня легла, а я ей тоже лизать стал, и опять у меня всё лицо было в её смазке, и я чую, встаёт, говорю ей: ну как? она мне говорит: уже лучше! вот, и у меня почти встал уже, она, короче, села на меня, ну и вставила себе, но только мы начали, она только покачалась на мне немножко, он опять, опустился и вывалился из неё, в общем. Ну, надо сказать, она с понятиями так вела себя, то есть могла бы сразу нах послать там, но она ласковая такая была, успокаивала меня, старалась, в общем. Но у меня, как бы сказать, в общем, всё что она делала не искренне мне как-то казалось, ну, я не знаю, короче, она, ну, вот, например, она соски себе вином смазала и дала мне полизать их, но мне казалось, что она на самом деле внутри холодная какая-то, ну, как проститутка, что ли, которая просто бабки свои отрабатывает, а до клиента ей по хуй, то есть внутренне она его даже ненавидит, возможно, ну, или презирает, скажем, вот, и у меня было такое же ощущение, и хуй у меня вообще не стоял, я еще хотел ей полизать, но она уже начала злиться, ну, раздражена была, расстроена, она говорила: я хочу твой член, что с тобой, я тебе не нравлюсь? Почему ты не хочешь меня? Мне стыдно было, я как-то возбудиться пытался, но было только хуже. Короче, я говорю, давай отдохнём. Ну, я её приобнял так, и мы задремали. Вернее как: я дремал, а она даже уснула вроде на некоторое время. А я расслабиться пытался.
Ну, где-то час-полтора прошло, наверное, я вроде успокоился, и хуй у меня встал вроде, а она спит... Ну, я разбудил её так нежно, и сразу залез на неё и стал ебать... А у неё там уже опять всё мокро было... Но тут кровать эта узкая... там матрац какой-то мудацкий, он от наших движений сползать начал, и мне неудобно было, я поебу её, и сползаю сам на пол буквально, и вот она уже кончать начала, а у меня как раз в этот момент раз — и опал опять, как наказание просто, ну, я чувствую, она уже это, в общем, задолбалась со мной. А я сам уже себя ненавижу. Еще раз попытался вставить, но он гнётся прямо в пизде — и вываливается. Никогда у меня такого не было! Ебал всяких. И пьяный был, и вообще. А тут такая тёлка, ну, всё как надо — и не стоит вообще! Я тогда ей говорю: пойдём на диван опять. Пошли, я её на диван раком поставил. Поднадрочил опять, вставил, ебу её, а он, сука, секунд двадцать постоит, а потом опять гнётся и вываливается, я опять его надрачиваю и вставляю, и всё по новой. Ну, и она уже, я вижу, кончить не может, хотя был момент когда я её ебал довольно долго, но она с расстройства уже пересохла. Мы вина еще выпили, я говорю: пойдём тогда пообедаем, а то уже дело к вечеру. Пошли в кафе там есть. Я пива взял себе и ей. Но мне с расстройства жрать не хотелось. Посидели, потрепались за жизнь. Потом она говорит: ну что, пошли обратно, попробуешь еще, может теперь получится? Ну, я киваю так вроде бодро, а сам на измене на полной. Пришли, я хотел ей пальцы пососать на ногах, меня это обычно возбуждает очень, но смотрю, она босиком в туалет пошла, а полы там грязные, что ж теперь лизать ей ноги еще заразу какую подцепишь, ну я не стал. А хуй у меня совсем стоять перестал. Мы это... чтоб с кроватью этой уродской не мучиться, на полу простынь постелили, я лежу просто как труп какой-то,
