Вика. — Мы тебе по морде, блядь! Чтоб твой Костя тебя больше любил!!! Понравишься ему с разбитым ебалом, а???!!!
С этими словами Вика стала пытаться меня ударить ногой по голове, я стала изо всех сил прикрывать руками лицо и укорачиваться, умоляя её...
— Пожалуйста, не бей! Что угодно сделаю, только не бей.
Через некоторое время, отбив мне всё рёбра и так и не добравшись до лица, правда оставив пару шишек на висках, Вика остановилась и задумалась, что с ней случалось не часто. Девочки, стоявшие вокруг тоже остановились, хотя никто из низ них всерьёз меня не бил, а лишь пинал по ногам для виду — что бы не дай бог Вика не сорвала своё зло на них, заподозрив сговор.
— Что угодно сделаешь... — протянула издевательским тоном Вика. — Девчонки, дадим этой суке шанс исправиться, а?
Девочки, потупив глаза, молчали, видимо не зная что надо говорить в такой ситуации, и боясь ненароком разозлить Вику. Потом Таня крикнула...
— Ни хуя! Давайте отпиздим её как следует! — и бросилась ко мне, больно ударив меня каблуком в живот, а потом несколько раз по попе.
Но, как ни странно, Вика её остановила, ласково оттянув подругу за плечо.
— Не надо, пусть сперва все проголосуют.
После этого она достала лист бумаги и порвала его на 15 клочков — столько девчонок жило в нашей комнате — и дала каждой из них по клочку. Все разошлись по кроватям и каждая написала на бумажке либо «бить» либо «не бить». Всё это время я сидела на полу оперевшись на кровать, и не решаясь подняться от страха и шока. Решалась моя судьба и я мысленно умоляла девочек меня не бить. Вика же смотрела на всё это довольно спокойно, что пугало ещё больше — видимо в её башке зародился какой-то отвратительный план, от одних догадок о котором по моей спине бежали мурашки размером с гиппопотамов.
Наконец все бумажки очутились в шляпке одной из девчонок и, перемешав для виду, Вика приказала Тане их пересчитать. Тут я испугалась, что Таня сжульничает и при любом результате скажет, что большинство проголосовало за избиения. Готовясь к худшему я думала, какую позу занять, чтобы мне не разукрасили лицо и не отбили жизненно важные органы. Но вот пересчёт, который, казалось, длился часами, завершён и, растягивая паузу, Таня со злорадной ухмылкой, не обещающей ничего хорошего, протягивает...
— Ииииитооог... Не бить!
У меня как камень с души, хотя радоваться было рано. Тут Вика, видимо хорошо всё обдумав, предложила...
— Давайте сделаем эту блядь своей рабыней? Пусть выполняет все наши желания всё время, пока тут находится, а за это мы не будем её бить.
Все конечно дружно закивали, Таня не упустила возможности восхититься гениальностью Вики, а та меня спросила...
— Ну что потаскушка, согласна быть нашей рабыней?
Я молчала, опустив глаза, чувствуя безысходность своего положения, мне всё же гордость не давала признать свою беспомощность.
— Или хочешь получать от нас ежедневно пизды? — вскричала Вика, замахнувшись кулаком для удара.
— Нет, пожалуйста, не бей, я буду твоей рабыней! — пропищала я.
Почувствовав мою слабость, Вика пнула меня и сказала...
— Не только моей, а всех девчонок! И чтоб обращалась на Вы ко мне и не иначе, как «Госпожа», поняла, хуесоска?
— Я не... — начала я, но тут получила удар ногой прямо в лобковую кость, и пролепетала, сжавшись в комок... — Да, я поняла Вас, Госпожа Вика...
— Быстро осваиваешь, — ухмыльнулась Вика, — итак, кто ты?
— Я?... — тупила я.
— Ты ёбанная шлюха!!! — вскричала Вика.
Таня злорадно захихикала и говорит мне:
— А ну живо повтори!
Тут я поняла, что теряю последние клочки самоуважения, достоинства и репутации. Теперь моя жизнь превратится ... в ад... все будут меня унижать, у меня не будет подруг, и не дай бог узнает об этом Костя. Но отступать было
