морковки, побывавшей в моей попе, и чая) мы играли в волейбол с мальчиками. Потом пошли купаться, но я предпочла посидеть на берегу — надоело всё время прятаться от случайных свидетелей моего не только нагого, но и истерзанного крапивой тела, да и девчонки воспользовались бы этим для какой-нибудь гадости.
На обед мы вернулись в лагерь, но девочки мне есть запретили, хитро переглядываясь. Я поняла, что они задумали нечто новое, и обречённо ожидала своей незавидной участи. Они взяли мою тарелку с манкой и повели меня в нашу комнату, где поставили тарелку на пол, а мне приказали раздеться. Я давно поняла, что лучше не противиться их воле и выполнила всё что они просили.
Потом та девочка, которая вчера сбила у меня вторую прищепку — её звали Аней — спустила с себя трусики и присела над моей тарелкой — я тут же поняла, что от меня сейчас потребуют — чего-то подобного я вполне ожидала. Аня насрала прямо в середину тарелки и заставила меня вылизать свой анус. Потом Вика сострила:
— Кушать подано — говно с гарниром!
Под всеобщее ржание я взяла ложку и стала кушать содержимое тарелки — ела почти не жуя, стараясь поскорее проглотить эту гадость, что бы мерзкий вкус не остался во рту. А девочки издевались:
— Жуй тщательней, сучка!
Я стала жевать, тем более, что вкус говна всё-равно переполнял рот, а Таня смачно харкнула мне на голову, потом остальные тоже стали на меня плевать, но мне уже было всё-равно. После этой экзекуции меня заставили слизать с пола те плевки, которые не достигли цели, что я и сделала, как послушная собака.
Дни шли один за другим, и я окончательно привыкла к роли половика и унитаза. Каждый день мне какали в обед и писали в компот или чай, цепляли прищепки к соскам и половым губкам, засовывали различные предметы в мой многострадальный анус, плевали и сморкались в рот.
Один раз меня на весь день привязали голой к дереву в лесу — меня жутко искусали комары, по всему телу ползали муравьи, другие насекомые, чудом меня не заметил грибник. А когда стемнело, мне стало по-настоящему страшно и холодно, я кричала, звала на помощь, наплевав на стыд и возможность, что меня могут изнасиловать, но девочки пришли и развязали меня. Я боялась подходить к зеркалу, представляя, во что превратилось моё несчастное тело. Неизвестно, сколько прошло времени, но однажды Вика мне сообщила, что у парней тоже есть опущенные, которых все унижают — их зовут Катюха и Ольга — разумеется это клички. Однажды меня поменяли на них на ночь. Когда стемнело, меня с огурцом в попе и абсолютно голой повели к ребятам, но парней, которых вели к девчонкам я не видела, видимо они пошли другой дорогой. Уже подходя к домику парней я с ужасом поняла, что в этом домике живёт Костя и что ему сейчас станет известно, что со мной вытворяют и он перестанет со мной общаться.
Но в комнате Кости не оказалось, наверное отлучился в туалет или ещё куда-то. Тем временем один из парней выдернул из моей задницы огурец, что доставило мне резкую боль и массу неприятных ощущений в виде вывернутой наизнанку прямой кишки и горящих внутренностей.
— В пизду её не ебать! — сообщил парень, которого называли Серым, — девчонки запретили — зато в рот и жопу — сколько угодно!
Меня тут же окружили парни и я пошла по кругу. Я впервые видела мальчиков со стоячими членами и сильно возбудилась, но всё время боялась, что вдруг зайдёт Костя и всё увидит.
Мне в рот засунули член и приказали сосать, что я и делала, а в заднице задвигался пенис другого парня, правда он использовал смазку, что конечно смягчило ощущения. Меня ударили в живот, когда я случайно коснулась зубами головки, и я стала сосать очень осторожно, касаясь только губами члена. Член норовил проникнуть прямо в глотку, что напомнило мне гастроскопию, которую мне делали в прошлом году. Это было пожалуй, хуже даже
