Энди исполнилось 17 лет, он окончил школу, и в конце июня приехал к тёте Клаве в другой город, намереваясь поступить в институт. Дом родственницы находился в квартале частных строений, в районе оврагов. Ранее Энди никогда не приходилось бывать здесь, хотя он знал тётю чуть ли не с младенчества. Она часто приезжала к племяннику, добродушная, здоровенная бабища.
Нужный дом подросток нашёл практически без усилий. Родители предупредили Клавдию о приблизительной дате приезда, но без уточнений, чтобы она не утруждала себя походом на вокзал. Всё-таки за шестьдесят перевалило, хоть и слегка; возраст наверняка даёт о себе знать. Энди уже достаточно взрослый для дальней дороги, на пороге во взрослую жизнь пора приучаться к самостоятельности. Селение под пасмурным небом, казалось, пустовало. В принципе, дворы отличались странно высокими заборами, поэтому признаков дачно-огородной жизни не замечалось. Улочки подвергались тщательному уходу, благодаря вывескам и номерам Энди благополучно добрался до места назначения. Двухэтажный дом светлой окраски понравился ему. На подходе к калитке подросток заметил в саду странную фигуру в сером костюме и такой же шляпе, низко надвинутой на лоб. Незнакомец держал трость, чёрную, с серебристыми узорами.
Но тут сквозь серость прорвался солнечный луч, на крыльцо вышла тётя Клава, и Энди понял, что видел мираж, игру теней среди густых деревьев, и ускорил шаг навстречу хозяйке. Не так уж и сильно постарела дорогая тётушка. Она обрадовалась племяннику, широко улыбнулась и, конечно, посетовала на родителей парня, так небрежно отнёсшихся к столь долгожданному событию. Родственники обнялись, поцеловались и вошли в дом. Клава предоставила племяннику комнату на втором этаже, накормила, показала просторное жилище, познакомила с двенадцатилетней Кристиной, тоже принадлежащей их семейной линии и живущей здесь на время школьных каникул. Девчонке новый сосед явно понравился. Крепкий парень, знакомый с физкультурой, зелёные глаза, светлая волнистая шевелюра пшеничного оттенка — чем не герой для юной мечтательницы, скучающей от отсутствия друзей и подруг.
И потекла размеренная, тихая жизнь. Почти весь июль Энди готовился к экзаменам, посещал курсы, сидел в библиотеках и в конце месяца успешно прошёл по конкурсу и расслабился. Он с удовольствием запрятал в шкаф строгие брюки и рубашки, сменив их на футболки и шорты, и предался отдыху. Отсутствие ровесников его не тяготило. Недалеко жил Рой, парень на год старше, учащийся автотранспортного техникума, тётя хотела с ним познакомить, но неудачно: предполагаемый друг на каникулах зарабатывал деньги, горбатясь на чьей-то плантации в другом городе. Зарядка утром и вечером, пробежки, купание в реке, книжки, телевизор, разговоры с Кристи ни о чём — так пролетало время. И, конечно, беспокоили гормоны, вынуждавшие заниматься привычным, довольно распространённым делом, именуемым — онанизм. Ради удобства Энди избавлялся от излишков жидкости в туалете. Запирал дверь, садился на унитаз, осторожно опирался спиной на бачок и спокойно, не торопясь, дрочил, закрыв глаза и представляя всяческие приятные вещи. Во время разрядки зажимал крайнюю плоть, наслаждался эффектом, потом вставал, спускал в унитаз, вытирал бумагой. Тщательный смыв — и нет следов. Энди не видел более безопасного и удобного способа удовлетворения столь томительной потребности. Производились манипуляции под видом похода в туалет, никаких запачканных простыней, пятен на полу, возможных посторонних взглядов и так далее.
Август выдался жарким, однажды душной ночью подростку не спалось, и от нечего делать он, одев трусы, вышел в сад подышать свежим воздухом. Опьянённый летними запахами, видом ночного, усеянного звёздами неба, отсутствием человеческих звуков, Энди остро почувствовал одиночество. С целью рассеять неожиданную грусть он
