по-видимому, не прошедшую боль она смогла выдавить из себя слова: она плача умоляла их не делать этого, просила отпустить ее, звала на помощь, и снова просила — не надо, не надо. Они лишь смеялись ей в лицо приговаривая — надо сука надо, еще спасибо скажешь, сама не знаешь как тебе с нами повезло. Сорвав с Насти всю одежду и раздевшись они стали решать кто за кем. И вот первый подошел и схватив за ноги потянул насту к себе она попыталась от брыкнутся, но тут же получила сильных удар в лицо, двое сжали ей руки, а волосы привязали к спинки кровати. Первый вогнал свое хозяйство в Настю и начал трахать ее в сумасшедшем темпе, боже как она кричала, рот ей заткнули чьими-то трусами и несколько раз ударили в грудь и живот она затихла, не перестав вырываться казалось она пыталась увернуться от его члена. Первого сменил второй, а затем и третий, четвертый, пятый, и шестой, и все они продолжали ее бить. При этом казалось жизнь уходит из Насти, она угасала на глазах, из ее влагалища шла кровь, из рта в месте с хрипами вырывалась пена, она уже не могла не чего и просто лежала уставившись пустыми глазами сквозь них куда то далеко.
Потом ее перевернули на живот, и стали трахать в попу, снова один за другим, матерясь и нанося удар за ударом. На третий круг они пошли подвое, Настя к тому времени была уже совершенно не вменяема и похожа на резиновую куклу. Это продолжалось около двух часов, затем они решили что она уже некуда не годна и велели одному вышвырнуть ее в подвал, он вытер с нее часть крови и спермы и сказав что хочет ее еще разок понес в спальню у веранды.
Когда запись закончилась все просидели не шелохнувшись около часа. После оформления всех протоколов мы решили некогда и негде кроме своего круга не вспоминать о том, что здесь произошло.
Этих шестерых уродов упекли в СИЗО, у них в машине нашли две лопаты и мешок с не гашенной известью, все поняли зачем. До суда дожили только четверо (то за что они сидели очень не понравилось зекам) и те ушли на свои двадцать на двоих последними питухами, больше мы о них нечего не слышали.
Настю выписали из больницы только через два месяца, первое свое слово она сказала еще через месяц работы с психологами. Через полгода когда, по словам семьи, она более или менее пришла в себя она позвала в гости нас, это был тяжелый момент и для нее и для нас, после долгого разговора было решено, что всего этого не было. Пришедшему из армии парню она рассказала что с ней случилось, он ее понял и окружил заботой и любовью.
И вот по прошествии двух лет за рюмкой чая снова всплыли те события. Правда в свете хороших новостей, Настин парень собрав нас у себя, поблагодарив нас за то что мы спасли ей жизнь, рассказал что Настя окончательно оттаяла, что они на днях занимались любовью, и что медицинское обследование показало что все у нее в порядке.
После этого воспоминание не давали мне покоя пока я не перенес их на бумагу, результат этого вы только, что видели.
