виноватый.
— Неа! Мы люди гордые — чужого не надо, но и от своего не откажемся. Так как???
— Давай так, я тебе прощаю одно твое, а ты мне — мои два.
— Люк не торгуется! Сказал три — значит, три.
— Ах, так?
Люк обхватил хвост передними лапами, в ожидании праведного гнева. Но дверь ванны распахнулась, и из нее вышел мокрый и взъерошенный Джейк. Гордо и не скрываясь, он прошествовал к кровати, картинным жестом подхватил с нее полотенце, на мгновенье замер, потом прижал полотенце к груди, гордо вскинул нос и пошел обратно в ванную, повиливая задорно поднятым хвостом. Люк сидел отвалив челюсть, и во все глаза глядел на это представление. Джейк дошел до ванной, остановился, и показал Люку язык.
— Вот до чего доводит жадность.
Потом скрылся в ванной. Люк погрустнел, осел, завернулся вокруг одеяла, и уставился на экран телевизора.
Джейк появился минут через десять. Причесанный, высохший, с изящно торчащими усами.
— Чего нос повесил, рыжий? Вставай и одевайся!
Люк вскинулся с кровати.
— Джейк, ты не сердишься? А я так себя ругаю!
— Одевайся, ругачка. Действительно чучело, правильно тебя мама так зовет. Нет, причесываться будешь потом. А сейчас — кататься! Мне еще надо на заправку заехать.
И они отправились кататься. Джейк полностью оправдывал надежды папы, не лихача и не выпендриваясь, но и не слишком показывая, что за рулем он совсем еще молочный кутенок. В общем, они съездили к школе, потом — на городскую площадь, потом выехали за город, и даже успели погоняться друг за дружкой на зеленой весенней полянке. К Люку вернулось хорошее настроение, и он азартно взвизгивал, метаясь между деревьями рыжим всполохом. Потом стояли, пытаясь отдышаться, уперев лапы в машину с разных сторон.
— Хорошо! — сказал Люк, задрав мордочку к небу — весна скоро.
— Почему — скоро? Уже весна! Снег сошел, тепло.
— Разве это тепло? И грязи сколько налипло!
— Ничего! Приедешь домой — вымоешься! — Джейк оттопырил нижнюю губу в насмешливой улыбке.
— Только после тебя!
— Да сколько угодно!
Джейк решительно сел за руль. Люк плюхнулся на сиденье рядом.
Дома Джейк действительно пошел в ванную первым. Благо, помывка лап и вычесывание шерсти не заняло у него много времени. Люк безобразничать не решился. День клонился к вечеру, и за окном сильно потемнело — на небо набежали пушистые, но темные облака. Пока Джейк причесывался, Люк задернул шторы и включил свет. В комнате сразу стало очень уютно и домашне.
— Иди теперь ты, грязнуля.
Проходя мимо, Люк попытался дернуть Джейка за хвост, но тот был готов, и серый пушистый кончик рванулся в сторону, все время оставаясь вне досягаемости для лисенка.
Когда лис завершил помывку, Джейк позвал его:
— Иди сюда, чучело. Буду тебя вычесывать.
— Ты?! — изумленно спросил, выглядывая из ванной, Люк.
— Я. А что, ты против?
— Нет, но это же такая морока! Меня же ВЕЗДЕ надо вычесывать! И ТАМ — тоже!
— Ну и что? Иди сюда, говорю. Проиграл желание? Вот и иди.
Люк потоптался, вздохнул, поглядел на ванную комнату, несмело намотал полотенце на бедра, и прижав ушки, потопал в гостиную. Джейк ждал его ... с щетками и расческой у кровати. Люк еще раз вздохнул, и встал на кровать на четвереньки. Полотенце, естественно, тут же размоталось, и повисло вокруг хвоста.
— Чучело — ласково сказал Джейк, и провел щеткой между ушами. Люк опустил мордочку, и застыл. Джейк прошелся щеткой по шее, вычесывая зимнюю шерсть, потом — по бокам и спине, периодически снимая старый пух со щетки, а потом — по груди лисенка.
Люк поднял голову:
— Джейк, я боюсь! — страдальчески сказал он.
— Ну что ты, рыжий! Я не сделаю тебе больно!
— Я не тебя боюсь, Джейк! Я себя
