В зоопарк N'ного города привезли панду. Панда, по кличке Зун, хорошо прижился. Первый день прошел очень хорошо. Люди ходили и, смотрели, как Зун выделывается перед ними, радовались. Зоопарк был отличнейшим. В нем не было клеток. Просто была огромная поляна, на которой все животные спокойно бродили. Это объяснялось тем, что в этом зоопарке не было хищников.
Самое интересное началось ночью.
Панду разбудил обезьяний крик. Решив, что ей плохо, Зун направился на крик. И только он решил ее позвать, он заметил его, это был самец орангутанга, стоящую рядом с деревом. Создавая простые движения тазом вперед-назад, орангутанг судорожно шептал:
— Я некому тебя не отдам, моя дорогая, никто тебя не спилит. И пошла эта дура к черту (он говорил про свою пропавшую недавно самку)!!!
Потом он перестал дергаться, достал свой член из маленького дупла, легко его встряхнул, и направился в сторону озера. Решив об этом рассказать, он направился в будку дежурного. Будка дежурного — это небольшой белый домик, покрашенный в черную полоску. Она находилась на краю зоопарка. Зун шел через полянку с небольшим озерцом. Там он увидел уже знакомого орангутанга. Он лежал под большой тушей бегемота, и сладко постанывал. На обвисшем лице старого бегемота виднелась довольная улыбка.
— Ты хочешь меня? ТЫ ХОЧЕШ МЕНЯЯ?! — стонал бегемот.
— Да, Да, ДАА!!! ЕЩЕЕЕЕЕЕ!!! — в экстазе кричал орангутанг.
Бегемот с необычайной скоростью задергался. Орангутанг уже неимоверно сильно кричал, и скреб пальцами землю. Через минуту бегемот остановился, встал, и направился к озеру. По полу тащилось его размякшее достоинство. А обезьянка, не вставая, уснул, со счастливым ликом.
Пронаблюдав эту жестокую сцену, Зун направился дальше. Вдруг он заметил шифрующегося по кустам скунса. Панда согнулся в спине, и тихо направился за ним. Скунс подполз к корням большого дерева. Разрыв их, он достал мертвое тело самки орангутанга. Над ней летали мухи, под шерстью ползали черви, которые уже успели выесть глаза. Скунс нежно поцеловал ее в губки, поздоровался с ней. Потом аккуратно положил ее на живот. Легко подкравшись сзади, он засадил свой половой орган в ее размякшую, обвислую попку. Он начал половой процесс, и с наслаждением водил передними лапками по полуразложившемуся телу. «Ты моя самая любимая макака» — с любовью говорил он. Не став дожидаться окончания процесса, Зун пошел дальше. По дороге он заметил жирафа, а его трудно было не заметить, и подошел к нему. Панда ошеломленно остановился, когда увидел жуткие действа жирафа-маньяка. Жираф жадно терзал мертвое тело маленького теленка. Глотая куски мяса, он злобно поговаривал: «Я Хищник!! Я настоящий хищник!!». Его окровавленная морда трепала мертвое тело во все стороны. Черные глазки сверкали ужасающей яростью. Неподалеку лежали затоптанные теля двух взрослых оленей, родители маленькой жертвы. Упав на землю, панда пополз в сторону кустов. Но они предательски зашуршали. Заметив панду, жираф вскочил с колен, и понесся к новой жертве.
— Я тебя буду кушать!!! — кричал он.
Зун вскочив на свои четыре, понесся в сторону. Не успел он сделать и четырех шагов, как жираф уже был рядом. Панда принял единственный в данном случае правильный вариант, поставил подножку. Передняя лапа подкосилась, и жираф полетел вперед головой. Голова с треском ударилась о стену. На стене остался кровавый след, а череп жирафа неестественно прогнулся.
Панда, сломя голову, понесся в сторону домика дежурного. Наконец вдали заблестел свет окошка. Зун замедлил свой шаг. На всякий случай. Тихо подошел к окну дежурного, из-за которого раздавалось нечеловеческое пыхтение. Заглянув в него, панда увидел другую панду, которая по идее должна быть его самкой, под толстым дежурным. На стороже были сняты брюки, и он делал то, что Зун сегодня уже видел раза три.
Самочка довольно пыхтела. Лапа Зуна
