ничем не выдаёт в себе никакой злобы и жестокости, наоборот, всё очень даже мило. Сцена идеальной семейной идиллии вдруг раскалывается и разлетаясь осколками в разные стороны ... сыпятся на землю и, подхватываемые невесть откуда взявшимся порывом ветра разлетаются во все четыре стороны. Коляна опять передёрнуло. Слёзы его высохли от ветра, так же беззаботно запутавшегося у него в волосах словно маленький Коленька, укутанный в полотенце. Он пошёл дальше, пробиваемый ознобом до мозга костей.
Теперь он видит себя уже постарше. Там он переживает своё первое сексуальное влечение... к сестре. Он домогается её, пока она спит. Сильно волнуясь и тяжело дыша он стаскивает с неё трусики, приподнимает аккуратно пижаму и приступает к детальному осмотру женских половых органов. Его эдипово желание заставляет прикоснуться к живой женской плоти, но он не может, а точнее просто боится разбудить сестру, вздыбленный кверху фаллос подсказывает ему, что надо вставить его в невинную детскую щель. Желание инцеста велико. Он хочет обнюхать и поцеловать сестру в нежное творение природы, в её пока ещё не раскрывшийся бутон, лысое и гладкое лоно, но как только он придвигает своё трясущееся от страха лицо к её гениталиям, то вдруг обдаёт их своим горячим дыханием, отчего сестра, как ему показалось тогда, вдруг заёрзала и стала переворачиваться, поправив рукой бельё. Колян явно занервничал, быстро и стремительно отскочил от неё и лёг рядом, стараясь по возможности быстрей успокоиться. Они спали тогда вместе, ведь были детьми и предки конечно не могли предположить такого, что чуть было не учудил их сын с дочерью. Колян лежал тихо и пытался восстановить нормальный ход своего дыхания, глядя сквозь пустоту в потолок. Сердце его билось в бешеном темпе, но, вроде бы, начало постепенно успокаиваться. Сестра же его, очередной раз перевернувшись во сне, положила на него руку, обняв брата сквозь дремоту. Колян очень испугался этого, он аккуратно, чтобы не разбудить её, переложил руку подальше от себя, накрыл её одеялом и, вроде как успокоившись, попытался заснуть после всего этого, что у него не сразу, но получилось.
Со стороны наблюдая эту картину, Колян вспомнил, что тогда ему просто было интересно узнать, чем таким занимаются его родители, что мать умиленно стонет, а отец так же тяжело дышит, а иногда и мычит как разъярённый бык. Колян понял вдруг, что очень ненавидел свою сестру, постоянно бил её, отнимал у неё игрушки и конфеты, ему нравилось наблюдать, как она плачет и страдает, жалуется на него родителям, те наказывают его, а он за это избивает её ещё больше и сильнее прежнего. Единственное, что он усвоил с того момента по прошествии стольких лет, так это то, что он и сейчас не прочь овладеть ею, если бы она не была его сестрой. Она вполне даже хорошо сложена по сравнению со своими ровесниками и очень симпатична... Колян стоял, наблюдая за застывшими детьми под одеялом, ему стало вдруг очень стыдно и, плюнув в сторону он пошёл дальше, просматривая хронологию своей жизни как документальную киноленту, он шёл дальше, останавливаясь кое-где и вспоминая детали давно ушедших событий, до боли тревоживших его сердце.
Колян идёт дальше и видит следующее. Здесь ему уже около двенадцати лет и он совершает первую в своей жихни стоящую кражу. Проникнув на территорию какой-то заброшенной организации, он вместе с другом крадёт с одиноко стоящей машины магнитолу и лопатник, предварительно разбив стекло. Проделав всё это они быстро убегают, всё дальше отдаляясь от места события. Неожиданно он запинается о непонятно откуда взявшееся ведро, которое с железным ржавым грохотом летит в сторону, ударяясь о сложенные пирамидой стёкла, те разбиваются. На появившийся шум сразу же реагируют своры сторожевых собак, несущихся к ним на встречу с оглушительным и пронзительным лаем. Парочка пытается спастись от них бегством,
