жидкостью... сперма, — мелькнула у Петьки мысль, но думать-обдумывать эту мгновенно возникшую мысль-догадку было некогда: спермы во рту стало много, и Петька... «настоящий спартанец» Петька, чувствуя на затылке ладонь солдата Паши, сделал судорожный глоток... и — еще один глоток... и — еще...
— Ой, блядь... пиздец всему... ох, кайф... ох, какой кайф... , — зашептал солдат Паша, ругаясь матом, чтобы выразить как можно полнее своё военное удовольствие; он убрал с Петькиного затылка ладонь, и Петька, выпуская член изо рта, тут же отстранил от солдата Паши голову. — Ты... ты, Питюн... ты самый классный парень!
Шорты у Петьки были приспущены, и, стоя раком между широко раздвинутыми ногами солдата Паши — выставив вверх заострившийся задик, Петька, польщенный похвалой, улыбнулся; конечно, он классный парень — сперму солдата Паши он проглотил, и теперь во рту у Петьки оставался лишь слабый солоноватый привкус...
Всё это время, пока Петька делал заключительный «оральный массаж» «старшему солдату» Паше, «младший солдат» Толик, сидя тут же — рядом, неторопливо курил сигарету «Пётр I»... и, выпрямляясь — становясь на колени, Петька невольно перевёл вопрошающий взгляд на «младшего солдата» Толика, и взгляд этот не укрылся от солдата Паши — «старший солдат» Паша тоже посмотрел на «младшего солдата» Толика:
— Ну, что, Толян... как — дашь Питюнчику в попу попробовать? Видишь — парень ждёт продолжения...
Толик, делая последнюю затяжку, улыбнулся:
— Ну, если ждёт... отчего не дать? Конечно, дам! Нет проблем, как говорили у нас в детдоме... да, Питюнчик? Хочешь меня в попу?
Петька, стоя на коленях с торчащим членом — улыбаясь Толику, кивнул... и — продолжение последовало. Солдат Толик, подмигнув Петьке, снял с себя военные штаны и, ни капли не смущаясь, за штанами вслед уверенно снял трусы... Петька смотрел на Толика, не скрывая любопытства, — невысокий стройный Толик, и без того похожий на старшеклассника, теперь, в голом виде, казался Петьке вообще не солдатом, а пацаном, каких Петька едва ли не ежедневно видел дома — на местном пляже... У Толика была аккуратная, по-мальчишески оттопыренная попа, и Петька, глядя на попу Толика, подумал, что ему, Петьке, тоже сейчас будет нужно намазывать свой член кремом, но «младший солдат» Толик сказал, что крем не потребуется, — наклонившись к Петькиному члену, Толик послюнил член губами и, подмигнув Петьке еще раз, повернулся задом... За раскрытой дверью вагона уже были почти сумерки, и потому в вагоне тоже было сумрачно... солдаты Рома и Саня спали, мерно покачиваясь под колёсный перестук... «старший солдат» Паша, щелкнув зажигалкой, поднес язычок пламени к сигарете — солдат Паша закурил, глядя с улыбкой на растерявшегося Петьку, — попа у Толика была небольшая, белая... Толик, раздвигая колени шире, наклонился — опёрся на локти, и две половинки-булочки перед Петькой разошлись-раздвинулись в разные стороны, — Петька увидел в центре, между распахнувшимися ягодицами, ямку-воронку — круглое, мелким конусом вдавленное вглубь очко было без волос, как у мальчишки, только-только вступающего в пору своего взросления... волос вокруг сжатой дырочки не было, но не было их не потому, что они у Толика не росли, а потому, что все волосы, которые обычно обрамляют у взрослых парней очко, «средний солдат» Рома «младшему солдату» Толику удалил — аккуратно повыдергивал, поскольку «старшим солдатам» Паше и Сане больше нравилось «очко мальчиковое»... впрочем, Петька ничего этого не знал и знать не мог, — стоя на коленях перед попой Толика, Петька вдруг почувствовал растерянность...
— Ну, Питюн... чего растерялся? — выпуская изо рта сигаретный дым, «старший солдат» Паша пересел чуть ближе. — Вход в массажный салон видишь?
— Что? — не понял Петька.
— Очко... очко,
