Собрание подходило к концу. Я сидел и думал, кому они нужны, эти собрания? Поскорее бы оно кончилось... но оказалось, что наш замполит хочет рассказать нашим родителям ещё что-то о нашей жизни. Хоть его теперь и переименовали в «заместителя командира части по воспитательной работе», всё равно все старые анекдоты про замполитов подходят и для него. Придётся ещё потерпеть.
Стояла середина июля, и на улице было невыносимо жарко.
Подходил к концу первый год моей службы в армии. Как и у всех солдат моего призыва. Командование части решило устроить по этому поводу «день открытых дверей» — пригласить в гости родственников солдат и показать им, как мы здесь служим. Сама идея была просто замечательной. Родным были разосланы официальные приглашения, чтобы у них был повод взять отпуск. Тем, кто ехал издалека, предоставляли место в гостинице при части. Организовали всякие мероприятия и экскурсии. Только вот замполит со своими речами надоел.
Впрочем, подумав, я понял, что это мне замполит надоел, и надоел в основном потому, что я и так каждый день слышу его речи. А вот мама сидит и внимательно слушает его. Всё-таки знает своё дело замполит. Нет, конечно, с моей точки зрения, в основном чепуху несет. Но чепуха эта имеет четкое направление — показать родным, что их дети — внуки — любимые здесь в замечательных условиях, им здесь лучше, чем на гражданке, и совсем ничего не угрожает. Мама, послушав его, наверняка будет меньше волноваться за меня. Всё-таки знает своё дело замполит.
Но вот наконец собрание закончилось. И нас всех отпустили погулять — и родственников, и солдат. Замполит сказал: «Вам предоставляется увольнение. Но только при части. За забор не выходить». Хитрый. В настоящее увольнение согласно уставу они могли бы отпустить только треть из нас. А так — всех. Ну и ладно, что при части. Погуляем с мамой, покажу ей, как мы живем.
И мы пошли гулять.
— Ну, рассказывай, как ты тут. — Сказала мама.
— А чего рассказывать... замполит уже все рассказал. В казарме ты была, в столовой тоже.
— Да, в вашей казарме такой порядок! У вас всегда так? Или это вы генеральную уборку делали к нашему приезду?
Генеральная уборка, конечно же, была. Но, на мой взгляд, отличия в состоянии казармы до неё и после для человека гражданского были незаметны.
— Всегда так! Это тебе не гражданка. У нас наряд каждый день по два раза всю казарму моет.
— Ну вы молодцы! Привыкнешь здесь к порядку. — Мама улыбнулась.
Я улыбнулся тоже, вспоминая, как, стоя ночью в наряде, проклинал тех, кто придумал наряды.
— А кормят вас тоже всегда так?
Нет, конечно, наша кормёжка совсем не была похожа на тот праздничный обед, который устроили сегодня. Но зачем маме об этом знать? Будет беспокоиться. На нашей жратве жить можно — пока ещё никто не отравился.
— Да, и кормят также. Так что если ещё раз ко мне поедешь — с собой ничего не привози.
— А чем вы тут занимаетесь?
— На танках катаемся, из автоматов стреляем, уставы и военную технику изучаем, строевой подготовкой занимаемся, порядок наводим, в наряды и караулы ходим... в общем, развлекаемся как можем. Дел много — скучать здесь не дают.
Некоторое время мы шли молча. Потом мама задала мне, наверное, наиболее волновавший её вопрос:
— А дедовщины у вас нет?
Конечно же, дедовщина у нас была. Как же без неё. Командиры знали об этом, но смотрели сквозь пальцы на неуставные взаимоотношения — так им было проще управлять нами. Но в этом вопросе мне тоже повезло. Наши деды, хотя и заставляли нас делать всякую работу, сильно не злобствовали. Может быть, потому, что нам попались такие добрые деды, а может быть, потому, что все знали — если деды перегнут палку, и салаги побегут жаловаться офицерам, никого за это по головке не погладят. Но я не помню, чтобы доходило до такого. Деды
