Среди нашего народа существует поверье, что сексуальные претензии, основанные на карьерном росте, могут предъявлять только мужики. Но, поверьте, что и среди женщин, облеченных властью встречаются сексуальные террористки. Особенно это проявляется в маленьких городках. В этих городках все становится известно, еще до непосредственного грехопадения участников будущей сплетни. И в этих местах популярными объектами для перепихов и перетрахов становятся командированные мужики. Мужик сделал дело, уехал и тишина. А не сделает, то и уедет ни с чем.
Это произошло около двух лет назад. Как обычно, мы с Рустемом поехали в командировку в город Судиславль, что под Костромой. Поездка предстояла не легкая, так как прошлый раз директорша одной аптеки, а работаем мы с аптеками, а директорши в аптеках одни женщины, намекнула, что надо ее позвать в ресторан, а затем в гости, если сказать проще, то надо ее отколбасить, иначе продления контракта о сотрудничестве с ней, нам не видать, как собственного члена при зеркальной болезни! При этом мы не поняли, кого из нас двоих она предпочитает.
Женщина эта была злобного сексуального возраста, тридцати семи лет. Одно только смущало в ее внешности это ее неимоверно курносый нос. При разговоре с ней, когда смотришь на ее вывеску в упор, кажется, что у тетки не нос, электрическая розетка на морде.
Еще прошлый раз мы навели справки по поводу этого объекта сексуальных претензий к нам с Рустемом, и узнали, что муж у нее есть, есть трое детей. Дети все — девицы, и мужик ее перешел из-за этого бабьего царства в разряд гаражных автолюбителей — все время что-то чинит в машине, но домой идет только под вечер и сразу ложится спать. Короче своим штепселем не работает!
Если честно, то ехали мы как на эшафот. Я предложил Рустему взять на себя столь нелегкую и ответственную миссию, упирая на то, что Рустем татарин и, говорю ему, вам татарам, что водка, что пулемет — лишь бы с ног сбивало. Рустем конечно согласился, что им татарам — лишь бы даром. Но это — не тот случай. Да и не обрезанный он, в отчаянье заявил Рустем. Папа комунякой был и письку сыну резать не дал.
— Так бы долгоиграющим был бы... — тоскливо закончил Рустем.
Ему всегда казалось, что если крайнюю плоть оторвали, то в койке с мадамой такой мужик дольше и качественнее продержится.
Время принятия решения приближалось. Мы поселились в люксе Костромской гостиницы. Номер был трехкомнатный, с двумя толчками, с биде и ванной. На мои доводы, что я уже ушел из большого секса на тренерскую работу Рустем ответил решительным отказом.
— Давай кидать жребий, — предложил я Рустему. Тот от бессилия, что-либо предложить другое — согласился. Мы взяли по железному рублю, вытащили из вазы, стоящей на столе в большой комнате, могильные цветы, поставленных туда для напоминания проживающим постояльцам о бренности бытия, и встав на край протертого ковра по очереди бросили рубли в вазу. Я попал легко и точно — Рустему не повезло. Когда рубль закончил движение по полу, Рустем тихо под итожил:
— Не Сабонис...
Жертва сексуального насилия справедливо была определена.
Рустем набрал рабочий телефон аптекарши. Пока он тыкал в клавиши телефона, он в слух надеялся, что она тихо кончается в сортире от поноса или от ящура, или ее срочно вызвали на семинар в район и встречаться ни с кем не надо. Но ему ответили. Он, как Штирлиц произнес условную фразу, описал место, где мы с ним остановились, назвал номер люкса, и что завтра готовы прибыть для продления контракта сроком на один год. Если бы не бабки, которые нам с Рустемом светили за контракт, то послали бы мы эту бабу далеко и по шпалам! Тут же — материальный компонент пересилил.
— Часа через два припрется — прогнусил Рустем, положив на место телефонную трубку.
Расстояние от Судиславля до Костромы около
